Первая тема. Вся тавтология сделана намеренно.

Говорят, что нервная система восстановлению не подлежит. Говорят, что чем больше человек волнуется, тем больше у него возможность стать заложником собственного организма. Говорят, что смерть — это всего лишь избавление от неудобной человеческой оболочки, что это ключ к свободе от несовершенства материального мира.
— Я на самом деле очень добрый человек, — подытожила свои бессвязные философские размышления Нобуме, вытирая красную вязкую жидкость на тонком лезвии катаны о хаори трясущегося Тецуноске. Последний, даже если и имел какие-то возражения против её слов, а он их имел, то озвучить решился бы только под дулом пистолета.

***

— Как всё прошло, Нобуме-сан? — и хоть человека, задавшего этот вопрос, ответ на него интересовал гораздо меньше маленького мобильного телефона, на котором тот стремительно набирал очередное сообщение для своего очередного друга по переписке, ответ последовал незамедлительно:
— Как всегда, — не смотря на всю краткость слов Нобуме, картина для Исабуро сложилась довольно четкая: предсмертные хриплые крики побежденных врагов, красные капли крови на белой одежде, трясущийся где-то на заднем плане Тецуноске.
Если уж говорить о Тецуноске, то он трясся до сих пор, мысленно протестуя против этих регулярных моральных издевательств.
— Сколько еще раз мне брать с собой на задания этого бесполезного? — очень добрая Нобуме на самом деле добротой никогда не отличалась, что на поле боя, что в привычной обычному человеку социальной среде.
Такой вопрос она задавала начальству уже третий раз — именно третий раз Тецуноске "помогал" ей с особо опасными миссиями. Ответ Исабуро оба первых раза разнообразием не отличался. "Пока его сердце не станет прочнее стали, и пока он сам не станет приносить хоть какую-то пользу" — именно такие слова всё глубже вбивали уныние в далеко не стальное сердце Тецуноске.
— Пока его сердце не станет прочнее стали, и пока он сам не станет приносить хоть какую-то пользу, — стоит ли говорить, что и в третий раз никто не стал выдумывать ничего нового — даже холодный безразличный тон и особо четко слышимое ударение на слово "пользу" не изменилось.
— Как он может приносить пользу, если он бесполезный? Почему ты думаешь, что только мешаясь под ногами три раза, он не будет мешаться в четвертый и пятый, Исабуро?
В один миг оживший взор Тецуноске только подтверждал его никчемность в глазах Нобуме — бесполезный был готов на всё, даже признать себя не просто бесполезным, но и бесперспективным и неспособным к обучению, лишь бы всё это прекратилось.
— Впрочем, думаю, из него еще может что-то получится — бесполезность тоже может оказаться весьма полезной, — Нобуме понимала, что её убеждения далеко не убедительны, но для Исабуро, который сам и начал весь этот замес с обучением Тецуноске, даже неубедительные убеждения казались весьма убедительными. Да что там говорить — даже самый неубедительный бред, вроде отправления Тецуноске на обучение к неотесанным мужланам Шинсенгуми, он бы принял с радостью, лишь бы снизить концентрацию его бесполезности.
— Пока можете идти отдыхать, — всё так же пырясь в экран телефона, Исабуро завершил разговор, заставив Тецуноске вновь мучиться мучительным ожиданием следующего задания — его очередной пытки.
— И не забудьте постирать форму от крови — элита не должна ходить в грязной одежде.
Нобуме напоследок кивнула и вышла, оставив Тецуноске наедине с братом.