Йошивара - мечта грешника и кошмар праведника. Стоит ступить за эти ворота, и ты уже забудешь про прежнюю жизнь. Рекой польется саке, выбеленные лица красивых девушек запляшут перед глазами, а деньги испарятся, как будто их и не было. Это аттракцион, проверка воли, по окончании которого любой мужчина свалится с быка и откроет для себя этот мир, мир не людской, отнюдь. Мир животных порывов, животных пороков. Мир, где тебя съедают заживо.
Суджи медленно проходил по извилистым переулкам. Парень чувствовал себя королем, осознавая, что он сильнее, сильнее низких, первобытных желаний. Ему было противно смотреть на людей, ранее храбро сражавшихся за этот город, стоявших спина к спине, рисковавших своими тогда еще ценными жизнями ради свободы. От безысходности они с концами погрязали в вязкой пучине гнили, из которой не было выхода. Там некому подать руку помощи или протянуть надежную ветку, любая помощь иллюзорна. Впрочем, таковой она была всегда.
Маширо уже сутки выслеживал одну девушку. Скучную, донельзя посредственную, но в то же время весьма занятную. Она, эта пародия на гейшу, сумела сбежать из Йошивары. И все ради какого-то мужчины - то ли уличного торговца книгами, то ли продавца в магазине манги, не суть. Удивляет то, что эта маленькая ножка сумела ступить за порог ворот, на которых когда-то давно какой-то умник написал акриловой краской: "оставь надежду, всяк суда входящий". 
Она недостойна, - думал Суджи, - недостойна уходить из места, где была воспитана. Ее нога не должна была ступать на чистую землю.
Он завернул в темный тупик, доставая драгоценные клинки и протирая лезвия.
А впрочем, чего это я расчувствовался. Все равно дуру прирезать надо будет.
Гейши уже не те. Они не играют на кото, не танцуют национальных танцев, не пьют чай. Эти девушки сломаны, так же, как и самураи. Ни тех, ни других уже нельзя назвать честью Эдо, именно поэтому они предпочитают доживать дни вместе, иногда обмениваясь бессмысленными фразами или реже - воспоминаниями о былых днях, когда у каждого уважающего себя мужчины за поясом был меч, а пришельцы жили только в приключенческих фильмах. К сожалению, те времена прошли, оставив за собой лишь сладкое послевкусие - ностальгию.
- Маширо-сан, прием, - раздалось из дешевого наушника, - докладываю: она вышла из дома в двадцать три сорок четыре, предположительно направляясь к борделю "Mayonaka no kiseki" в надежде встретить подругу. Одета в белое кимоно, волосы собраны на затылке в пучок ярко-красной заколкой, на безымянном пальце левой руки кольцо.  Через две минуты будет на месте. Отключаюсь.
Суджи хмыкнул. Все-таки он научил  этих людей действовать профессионально. Теперь "Потрошителей" можно назвать одной из самых таинственных и опасных организаций. Хотя, какая организация, они больше напоминают кружок по интересам. Официант-маньяк, сирота, до дрожи в коленках ненавидящая пришельцев, шлюха-лучший друг и ленивая Аманто, вместе одержимые одной идеей - убивать. Жестоко и беспощадно, оставляя за собой реки крови и горы трупов, преследуя свои цели. О, кстати о целях...
Она все-таки посетила Йошивару. Серая мышка, однажды убежавшая из мышеловки, вновь чует запах сыра. Да, ночью этот квартал притягивает. Яркие, тешащие глаз, огни и музыка, от которой внутри все переворачивается. Днем он безлик и повседневен. Как человек не может вечно врать, прикрываясь маской безразличия, так и Йошивара не может двадцать четыре часа в сутки скрывать свое истинное лицо. Девушка пришла ночью, желая вновь увидеть знакомые огни, услышать привычные мотивы, проститься со всем этим великолепием, а потом уйти навсегда.
- Не уйде-ешь, - напевал Маширо, пряча кинжалы.
Через несколько минут ему в глаза плеснет кровь. Горячая, как лава. "Потрошители" знают, что делает Суджи при виде крови. Это не называют убийством, слишком грязно на месте преступления. Жертва мечтает о быстрой смерти, но увы, парень не великодушен. Сначала он достает свой инструмент: оставляет несколько надрезов на белоснежной коже, настраивает его, тянет за струны - вены. Нет, звук не тот, она не кричит, только визжит. Потрошитель морщится, он терпеть не может визжащих женщин. Умоляющих, плачущих, униженных - обожает, но визжащих, как  кошка, которую тянут за хвост, - фи, увольте. Значит, надо быстрее приступать к делу. Первые несколько тактов прекрасной песни были сыграны безукоризненно, голос девушка уже сорвала, она открывала жуткий рот, из которого доносился хрип, немые призывы о помощи.
- Знаешь, так ты мне нравишься гораздо больше. Тебе незачем уходить отсюда, дорогуша, - улыбнулся Маширо. - О-о, - протянул он чуть погодя, - так вот, в чем дело...
На руке блестело кольцо. Кровь была везде: на одежде, на волосах, на коже, только кольцо оставалось нетронутым и сияло так же ярко.
- Презанятная безделушка. Но знаешь, дорогуша, тебе она ни к чему. Шлюхи должны быть среди шлюх, твое место здесь.
Девушка дернулась последний раз и обмякла. Белоснежная рука, украшенная дорогим украшением, лежала где-то в стороне.
Надувную куклу не берут в жены, это знают все. Видимо, жених оказался совсем идиотом. Ну ничего, надо будет попросить его дать мне скидку на следующий выпуск "Джампа" в знак благодарности. Я же знаю, он не откажет...