Шинске бежал, нет, казалось, он летел сквозь кроваво-красное марево. Воздух был наполнен густым, металлическим запахом крови, отовсюду слышались громкие протяжные стоны, взывающие о помощи. Казалось, каждый из этих мертвецов произносит его имя. Такасуги… ледяное касание смерти. Такасуги… гниющие пальцы сжимали горло и мешали дышать. Такасуги!... им нет конца.
А он бежал и не мог позволить себе остановиться, бежал навстречу светлой сияющей фигуре. К свету, к спасению, к надежде, к безопасности. Он вновь маленький мальчик, бегущий с друзьями наперегонки навстречу учителю. А тот стоит и улыбается, раскрыв объятья, и светлые волосы легко развеваются на ветру. И вот Шинске рядом, он обогнал всех, он смог, обнимает учителя и прижимается к нему, к самому близкому и важному для него человеку. Он смеется и радостно смотрит в глаза учителю, в черные зияющие провалы на черепе, обтянутом ссохнувшейся кожей, видит уродливый оскал и слышит тихое: Такасуги…
Шинске вскакивает в холодном поту, едва сдерживая вопль. Светлые волосы, обрамляющие жуткий череп, все еще стоят у него перед глазами, а хриплый шепот отзывается неприятными мурашками по коже. В последнее время Такасуги видит один и тот же сон, к которому никак не может привыкнуть. Прошел вот уже месяц с тех пор как забрали Шое-сенсея и все это время никто ничего не знал о его судьбе. Целый месяц полный сражений, далеко не всегда удачных для Джои, смертей товарищей и нарастающего отчаяния в отрядах, ведущего к дезертирству. А сколько людей было взято в плен и казнено.… Каждый следующий день мог стать последним. И в такое время неизвестность не то, чтобы пугала.… Но ставила людей в какое-то состояние подвешенности и неопределенности.
Шинске глубоко вздохнул и потер лицо, окончательно просыпаясь и отгоняя от себя остатки сновидений. Кругом царила темнота, и лишь тонкие лучики лунного света, проходившие через прорези в ткани палатки, позволяли разглядеть что-либо вокруг. Такасуги сидел полностью одетый на футоне в самом  темном уголке палатки и осматривался в поисках мундира. Буквально на днях, разведка донесла, что в одном из лагерей Аманто, находящемся на северо-западе от их собственной базы, держат военнопленных и среди них видели и самурая с длинными белыми волосами... Известие об этом вселило надежду в сердца людей.
Найдя наконец пропавший мундир,  Такасуги поднялся с футона, подобрал широсаю, с которой не расставался даже во сне, и вышел из палатки. Весенняя ночь встретила его прохладой и ярким лунным светом, предающим окружающим предметам непривычные очертания. Такасуги окинул лагерь Джои взглядом: вокруг царила спокойствие и тишина, изредка прерываемая чьим-то храпом, доносящимся из палаток солдат. Военная романтика… Он, луна и задушевная «музыка»… Быстро, но тихо, Шинске направился к окраине лагеря, где они договорились встретиться с товарищами. Разумеется, новость о том, что Шое-сенсей возможно жив, не могла оставить их равнодушными, и они решили сделать небольшую вылазку в стан врага…

Война…
Одно лишь слово, а сколько судеб оно соединило в себе? Сколько жизней переплетено и скреплено узами единства? Сколько жертв в себе оно носит и сколько ещё понесет голов?
Кацура уже плохо помнил, из-за чего начал сражаться и вышел на поле боя. Каждый день - бессмысленная череда сражений, крови, отрубленных конечностей, больших потерь. Каждый день, как последний. Уже давно нет веры в то, что они спасут этот мир от вторжения аманто. Если таковые слепцы ещё и оставались, то Кацура назвал бы их наивными. Джои лишь доигрывают свою роль, держат оппозицию и противостоят вражеским войскам. Уже чисто из принципа, - чтобы выжить, чтобы завтра не было твоим последним вздохом. В конце концов, чтобы защитить тех, кто был рядом с тобой, на протяжении этой войны.
Котаро сел на сырую траву и положил рядом с собой катану. Луна горела ярким фонарем на темном ночном небе, распространив свой серебристый свет по кронам деревьев. Она словно специально была сегодня полной и насмехалась над ним сверху, шепча, что ничего у них не выйдет, и, что учителя их уже давно поклевывают жадные вороны, которые вечно слетаются на омертвевшее мясо.
Кацура передернулся от картины, которую представил себе и лишь горько усмехнулся. Он давно шел вопреки всем предубеждениям судьбы. Не показывать эмоций, жить лишь по законам бушидо, самурайскому долгу, - как учил Шое-сенсей. До того уже было противно самому юноше находиться на этом поле боя, что каждодневная злость и раздражение копились и выливались лишь тогда, когда летели уродливые головы аманто, а одежду и катану орошали темно-бардовые капли чужой, а иногда и своей, крови. Он давно привык, что окружающие считают его слишком серьезным. Именно это давало всем повод подшутить над ним, но сам Кацура либо игнорировал, утыкаясь в книжку, либо что-то отвечал в ответ с не менее сурьезной миной на лице. И именно такие шуточки порой могли развеселить отряд, отвлекая от грустных мыслей и сражений.
Их опасная вылазка сегодняшней ночью была не сколь рискованной, а сколь не спланированной. Кацура не мог обходиться без плана и бросаться в омут с головой. В данном случае, конечно, бросаться бы пришлось в стычку, которая была бы нежелательна с их скромным маленьким отрядиком. Хотя этот «отрядик» мог задать жару лучше целого батальона, Котаро не сомневался в своей силе и силе ребят.
Территория, где должны были держать пленных, скорее всего, под хорошей охраной и попасть туда, и вообще как-нибудь проникнуть, можно только под покровом темной ночи. Вместо того, чтобы выспаться перед явно нелегким делом, Кацура просто сидел на том месте, где договорилась встретиться их четверка. Побыть в тишине, вслушиваясь лишь в ночные звуки природы, остудить разум и привести в порядок мысли, вдыхая свежий чистый воздух и просто расслабляясь, как, уже уставший от этой жизни, человек.
Вот уже показалась неясная тень, в которой Котаро различил Шинске. Слова посчитались лишними, Кацура лишь кивнул головой в знак приветствия. Вскоре замаячила знакомая серебреная шевелюра, и Котаро поднялся с холодной земли, разминая затекшие от долго сидения, мышцы.
- Мертвые не разговаривают, Гинтоки. – мрачно буркнул Кацура. Все только начиналось и, предвкушая опасную вылазку и возможное спасения сенсея, он не мог успокоиться, воодушевившись приходами товарищей. Оставался только последний, но и он не заставил себя долго ждать.

«Первый».Молча кивнул Кацуре в знак приветствия и оглянулся. Бледной призрачной тенью врывался Гинтоки в эту мрачную лунную ночь. «Второй».Слегка скривил губы в ухмылке. Сегодня явно о призраках и мертвых лучше было бы промолчать, но кого это волновало, в конце концов? Такасуги вовремя отшагнул, чтобы позволить слишком громкому и жизнерадостному товарищу поприветствовать землю и хоть на мгновение притихнуть.«Третий».
Если говорить начистоту, то Шинске не совсем понимал, какого черта этот второй кудрявый идиот, которого он знает, делает здесь. И сколько раз он ни задавал себе этого вопроса, то не мог найти ответа об истинных мотивах Сакамото. Он был сильным воином и надежным союзником, на которого всегда можно было положиться, однако сегодня же была вылазка другого рода. И то, что Саката и Котаро решили вовлечь Тацуму в это дело, раздражало.
- Сакамото, если не начнешь себя вести тише, то ты и возглавишь армию мертвецов, – Такасуги схватил товарища за шиворот и одним рывком поднял его на ноги. Со стороны лагеря послышался шум. Шинске тут же хмуро оглянулся, подмечая оживление у костра дозорных. – Тц, кажется, ты привлек излишнее внимание…
Не хватало еще, чтобы их сейчас обнаружили и остановили в самом начале. Он не позволит возможно единственному шансу спасти сенсея исчезнуть из-за какой-то глупости. Такасуги быстро рванул по направлению к лагерю Аманто. Подумать только, еще вчера эта земля принадлежала самураям, а сегодня, чтобы пройти по ней им приходится, словно ворам, скрываться во мраке. Мысли об этом выводили из себя, заставляя крепче сжимать рукоять меча и мечтать о том моменте, когда земля оросится кровью этих тварей.

Знаю-знаю, что внезапно.

- Не Зура, а Кацура. – отозвался самурай, следя за великим и недолгим полетом Тацумы.
Кацура и сам не хотел поминать мертвых. Их и так уже было слишком много. И будет ещё больше, ведь это война. Война, которая имеет конец. Должна иметь. Когда-нибудь все закончится, прекратиться.  Но только когда? Как скоро они смогут опустить мечи и прогнать  чертовых иноземцев обратно в космос? И смогут ли вообще выиграть войну? В любой другой момент Котаро бы поразмышлял и попытался бы найти ответы на свои же вопросы. На вопросы, которыми задается каждый самурай, воевавший за свою страну.
Однако сейчас Кацура думал лишь о важности миссии. Видя, как Такасуги, не дожидаясь остальных,  стрелой помчался в сторону предполагаемого заключения сенсея, Котаро лишь нахмурился и неодобрительно покачал головой. Безрассудно бросаться в неизвестность, которая кишит вражескими захватчиками. Глупо и крайне неразумно, даже учитывая всю важность их ночной вылазки. Аманто, животные инстинкты которых были вполне себе развиты и превышали человеческие, могли их шустро засечь. А стычки с иноземными пришельцами все же стоило избегать. Наверное.
Они не знали точно, где держат их учителя, сколько  охраны и где расположено их наибольшее скопление. В конце концов, они ничего не знали об обстановке во вражеском лагере. И даже того, жив ли их уважаемый сенсей или почтил этот мир. Кацура же верил и надеялся на счастливое воссоединение с человеком, который показал ему жизнь и обучил бушидо. Котаро просто хотел отдать долг за те счастливые моменты в его жизни, которые он провел будучи одним из его учеников. Даже если ради спасенья сенсея придется распрощаться со своей жизнью.
- Да, пора. - ответил самурай, услышав короткое «Идем». Кацура двинулся вперед, набирая скорость. Такасуги все же стоит догнать, пока тот сам не привлек к себе лишнего внимания.  А то получится, что зря он Сакамото отчитывал.  Такой человек, как Тацума, их маленькому отряду явно не помешал. Наоборот, Котаро в некоторой степени был рад его появлению. Хотя с другой стороны – вовлекать в это дело постороннего человека, который мог пострадать от их желания - единственное,  что не нравилось Кацуре.
Ясная до противности ночь и округлая луна постепенно сменялась темными рваными облаками. Природа уже явно чувствовала нарастающее напряжение, которым наделяли их спешащие к лагерю патриоты Джои. Кацура на ходу перевязал волосы белой лентой ткани и отбросил их в сторону. И очень крепко, до боли в ладони, сжал ножны.
"Нужно быть готовым ко всему. Абсолютно ко всему".

Сенсей уже близко. Я чувствую это.
Адреналин кипел в крови. В ушах стоял противный звон от стремительного бега. Дыхания не хватало и в груди неимоверно болело. Но нельзя останавливаться. Остановка, задержка означали бы смерть. Их бы заключили в кольцо, успели бы выставить дополнительную защиту перед лагерем. Преимущество четверки Джои было во внезапной, стремительной атаке. Даже их небольшое количество давало им преимущество – их сложнее заметить.
Такасуги только было ухмыльнулся, как вдруг лес озарила вспышка света. Аманто! Сомнений нет!
Значит, их все-таки заметили. Должно быть, они уже близко к лагерю и стоит остерегаться дозорных. Не сбавляя бега, Такасуги резко повернул голову, высматривая товарищей и врагов.  В сотне метров показалось белое хаори Гинтоки. Чуть дальше промелькнула юркая тень. Кацура. Сакамото нигде не было видно. Скорей всего именно ему как всегда «повезло» первому наткнуться на противника. Однако в силе и ловкости друга и не стоило сомневаться. Каким-то волшебным образом, при всей бытовой неуклюжести Тацумы, он был достойным противником на поле боя. Никаких подозрительных признаков борьбы не было видно, а значит, Сакамото уже разобрался с дозорным. Но никогда не стоит терять бдительность, особенно рядом с лагерем врага.
Стоило Шинске вновь посмотреть перед собой, как новая проблема сама собой замаячила на горизонте. Видимо, вспышка света привлекла внимание не только четверки, но и самих Аманто. Патруль из пары десятков пришельцев уверенно двигался в сторону Джои, рыская красными точками прицелов в поисках жертв. Капитан, массивный и мускулистый Аманто с головой волка, отдал приказание команде и пара из них отправилась на восток, а другая пара на запад. На разделение мало похоже… За подкреплением? Зачем? Аманто не могли знать об вылазке четверки Джои, поскольку об этом даже комрады не знали. К чему усиленная охрана и подобная тяга к перестраховке? Неужто в лагере творится нечто важное и четверка как раз успела на огонек? Надеюсь это никак не связано с военнопленными… Такасуги стремительно приближался к врагам, укрываясь за деревьями. Вот они, рядом. Стоит выйти из укрытия и сразу можно зарубить парочку. Шинске осклабился и достал меч. Убить всех до единого. Сначала снести башку ближайшему Аманто-рыси, увернуться от возможного удара со стороны самого высого Аманто и зарезать его одним коротки ударом и далее быстрый прорыв к Капитану. Без главы они растеряются и их легко будет убить.
Я иду!
Такасуги дернулся было, чтобы атаковать… Сенсей! Такая резня точно поднимет переполох. Если Аманто итак на чеку, то ни к чему хорошему это не приведет и вся затея с прорывом в лагерь пойдет прахом.
Отряд Аманто, тихо шурша одеждами прошел мимо дерева, за которым укрылся Шинске. Тот едва задержал дыхание, чтобы не выдать себя. Аманто-рысь принюхалась и остановилась было, но Капитан что-то рявкнул на непонятном языке и рысь вернулась к отряду.
Вот он момент. Рубеж обороны пройден, можно прорваться в лагерь. Однако… Со стороны Аманто раздался высокий вопль и звуки заряжаемого оружия. Тц.. Заметили хаори Сакаты? Черт… Что делать? Есть великолепный шанс проскользнуть в лагерь и узнать что с учителем. Ведь охрана будет отвлечена его товарищами. Но бросать друзей, зная, что к Аманто скоро подойдет подмога в неизвестном количестве?... Секунды превращались в минуты. Шинске прикусил губу, понимая, что медлить времени нет. Ааарх, плевать! Яростно вскривнув, Такасуги развернулся и бросился на отряд Аманто, не сразу сообразивших откуда идет опасность. Выпад, блок, удар. Аманто-рысь повержен. Шинске терпеть не мог тех, кто вынюхивает что не надо.

Секретная вылазка? Пройти тайно и без проблем во вражеский лагерь? Нужно быть наивным идиотом, чтобы поверить в такое. Только не с ними. Только не с этой четверкой. Хотя Кацура был иного мнения. Куда? Ну, куда соваться без плана? Без стратегии? Куда, мать вашу? Это же аманто, черт их дери! Они на голову превосходили со своими технологиями обычных самураев, у которых только собственная сила, вложенная в катану.
Разделившиеся товарищи уже вовсю сражались. То тут, то там, вспыхивали и угасали вспышки оружия. В темноте стал отчетливо виден блеск метала и взмахи мечей сотоварищей. Где-то рыкнул Широяша, с головой погружаясь в битву и "развлекаясь". Чуть в стороне беснует Такасуги и в противоположной – Сакамото. А Кацура лишь мрачно посмотрел на то, что творится вокруг него и вздрогнул, когда к нему со спины подкрался аманто. Резкий выпад, взмах и рассеченное пополам тело, которое даже не успело вскрикнуть, падает на землю, орошая Котаро багровой вражеской кровью. Стряхнув с катаны капли амантовской «жизни», он прищурился, пытаясь разглядеть площадь вражеского лагеря, находившегося от Котаро на расстоянии вытянутой руки.
В конечном счете, нужно было попытаться разузнать об обстановке во вражеском лагере. Это рискованно. Но что есть риск на войне? Если ты рискуешь, значит, ещё проживешь. Кацура готов был рисковать. Для общего дела. Для учителя. Для сражающихся товарищей, которые тоже рискуют своими жизнями, отбиваясь от врагов. Стоило, конечно, броситься к ним на подмогу, потому что вдали уже виднелся приближающийся стан новых аманто. Но и остаться без информации не хотелось. А информация нужна, потому что её вовсе никакой и не было у четверки, безрассудно направившейся на спасение человека. Именно поэтому Кацура бесшумно и незаметно передвигался по окраинам вражеского лагеря, то и дело, прячась во все возможные места, дабы окончательно не выдать себя, как это сделали остальные его товарищи. Он присоединится к ним позже. Обязательно. И учителя они спасут. Сверх обязательно!
Весело тут у вас, я смотрю.
Врагов в лагере было много. Видимо, к ним подошло ещё одно подкрепление, но только с другой стороны. Они сбивались в небольшие кучки, таскали и перетаскивали крупно габаритные ящики с оружием, явно к чему-то готовясь. К чему-то масштабному и явно неприятному, для Джои, сюрпризу. Кацура хотел было подобраться ещё ближе, ловко протискиваясь между палатками и хижинами вражеского лагеря, как вдруг небо озарило ещё более яркая, чем прежде, вспышка огня. Самурай удивленно повернулся в сторону вспышки – без сомнений, это было новое подкрепление, пришедшее к тем, с кем сражалась троица.
Котаро ругался редко. Вообще, почти не ругался. Но война это дело исправляет. Поэтому в душе Кацура уже вовсю ругался и сокрушался праведным гневом. Около лагеря стало опасно - аманто то и дело шептались и вооружались. Эта вспышка - сигнал. Сигнал к началу выхода врагов из лагеря. Они хотят нас окружить и зажать в плотное кольцо. Подавить количеством. Только ничего у них не выйдет.
Самурай рысью метнулся назад. В лагерь больше не стоило соваться одному. Нужно было возвращаться к оставленной троице. Кацура снова обвел лагерь внимательным взглядом, запоминая обстановку. Удивило и в то же время напугало Котаро то, что в лагере не было мест, где можно было спрятать пленных. Возможно, чуть далее и находились ешё какие-нибудь помещения, но почему верилось в это с трудом. Былая уверенность в том, что именно здесь находится сенсей, начинала рушиться прямо на глазах. Что абсолютно не радовало.
Так просто Котаро отсюда не ушел. Все попадающие ящики с оружием, он безжалостно уничтожал. Разрубал, рассекал, ломал. Из-за чего не заметил, как под руку попались ящики с бомбами. Рефлекс сработал славно и Кацура таки не подорвался от собственных рук. Зато его откинуло взрывной волной, привлекая к этому внимание тех врагов, которые находились в лагере. Приземлился он на что-то мягкое и костлявое – на кого-то из своих товарищей. Только времени разглядывать не было – Котаро сразу же поднялся и разрубил брутального коричневого аманто, который навис над ним.
- Я бы сказал, что мы в полной заднице, товарищи. – ругнулся теперь уже вслух Котаро. – В лагере врагов раза в два больше, чем здесь.  – и уже чуть тише добавил, сжимая в руках катану.  – И о военнопленных ничего… неизвестно.

(Two steps from hell - Armada)

Музыка боя оглушает. Начинаясь с едва слышных аккордов дыхания и взрываясь высокими нотами встретившихся клинков, она набирает ритм, вбирая все окружающие звуки в себя, и превращаясь в грозный марш смерти.
Эта музыка тягучим облаком обволакивает все и вся. Касается кожи, проникает в вены, разносится кровью по всему организму, подчиняя. И для кого-то такое подчинение становится фатальным и удушающим, а кого-то вдохновляет и окрыляет, позволяя перейти на совершенно новый уровень восприятия.
Такасуги не только любил музыку, но и обладал абсолютным слухом, способным отличать и смаковать каждую ноту безумного сражения. И не просто наслаждаться, но как дирижер задавать темп и направление этой мелодии смерти.
Позволить врагу пройти вперед, развернуться и атаковать. И вот первый крик нарушил тишину и первый булькающий хрип оповестил черного жнеца о начале работы. Не позволяя опомниться врагу и перестроиться, чтобы прикрыть тылы, ударить следующими двумя звонкими нотами. Раз-два шаг, уклон, и фатальный укол. Повторить и открыть новую музыкальную восьмерку, добавив уже вокальную партию ярости и адреналина. Ловкими и мягкими движениями отступить, поманив аманто за собой. Пять-шесть, все ближе и ближе к лагерю. Следующая восьмерка открылась вступившей партией пронзительных лазерных выстрелов. Меч двигался отточено и быстро как палочка дирижера. Каждый взмах - новая нота, каждый аккорд - новая вспышка боли. Мелодия крови вторила мелодии боя, добавляя минорных нот в эту симфонию.
И вдруг музыка на мгновение замедлила свою безумную пляску. Смахнув с меча кровь аманто из первого патрульного отряда, Шинске заметил прибывающее подкрепление. Яркая вспышка в небе на мгновение озарило темные фигуры пришельцев, и все вновь погрузилось во тьму, еще более мрачную чем прежде.
Сейчас темп был умеренный для поддержания, но сигнал означал, что музыка еще не достигла своей кульминационной точки.
Совсем рядом в стороне лагеря раздались громкие взрывы. Значит кто-то из отряда уже добрался до цели. И судя по всему узнал достаточно, чтобы безбоязненно перейти к активным действиям. Увернувшись от очередного выстрела и в несколько движений настигнув врага, Такасуги огляделся. Вокруг были лишь многочисленные аманто и не единого признака камрадов. Раздраженно сплюнул. Скорей всего все уже достигли лагеря, оставив Шинске позади. Хотя все могло быть с точностью до наоборот. Что-что, а проигрывать он не любил.
Собранность. Стройка. Взмах. Пора довести сегодняшнюю мелодию до кульминации. С яростным криком Шинске устремился навстречу врагам, пробивая себе дорогу мечом в направлении прозвучавших взрывов.
Еще немного и он видит плотно сомкнутое кольцо аманто, окруживших Кацуру и Сакамото.
Еще немного и он понимает, что те уже не особо рвутся в лагерь.
Еще немного и на лицах товарищей можно прочесть отсутствие хороших новостей.
Ярость закипает в крови. Ненависть к каждому животному ублюдку в этом лагере, злость на неутешительные результаты пробившихся первыми, отвращение к своей беспомощности в данной ситуации. Преследующие Такасуги аманто переформировались с теми, кто был в лагере, стараясь заключить самурая с такое же кольцо, что и его товарищей. 
Жилистая рука крепко впилась в потертую рукоять меча. Изумрудные глаза заблестели совсем уж недобрым пламенем. Верхняя губа по-волчьи вздерлась.
Нет, не смотря на все разочарование Такасуги не стал бы бросать товарищей, но и просто так отступить он не мог себе позволить.  Коль уж их миссия была провалена, присутствие обнаружено, а группа разделена, то он решил идти ва-банк.
Брешь, небольшое расстояние между смыкающейся группой прибывающих аманто и тех, кто уже плотным строем окружил Кацуру и Сакамото, оттесняя их от лагеря. Щель, достаточная для того, чтобы пробиться сквозь нее, уничтожив живые препятствия на пути. Узкая тропинка, указующая на относительно недалеко расположенный склад ящиков, скрытых накренившимся навесом.
Следы взрывов, щепки вокруг, настойчивое желание аманто держать чужаков подальше от лагеря и тем более подальше от этих ящиков... Никто не исключал вероятности, что на этом складе находился продовольственный склад пришельцев, которые не шибко жаловали земную пищу и вынуждены были привозить для себя пропитание и бережно хранить все запасы. Но был малый шанс того, что это могли быть оружейные припасы. Но идти ва-банк означает поставить на кон все, надеясь, что твоя ставка сыграет и ты не пойдешь камнем вниз на темное дно.
Такасуги рванул. Это был марш бросок на крыльях смерти. Разрубая врагов перед собой, раня тех, кто пытался его остановить, не останавливаясь на добивание, он мчался вперед, всеми фибрами своей души надеясь, что совершил правильный выбор. Если импровизация окажется удачной, то у него выйдет смешать все карты ублюдкам и дать шанс на успешное возвращение товарищам. Если нет, то лидера Кихейтая ожидал довольно постыдный финал среди лунных морковок или чем там питались эти пришельцы.
Неимоверно болело в груди, стальной хваткой перехватывало горло, враги, перешедшие на огнестрельное, так и грозились подпалить пятки или сделать вентиляционное отверстие в голове. Сосредоточив свое внимание только на ящиках, Шинске бежал что есть сил. Позади послышались какие-то возбужденные истеричные крики аманто. Выстрелы звучали все ближе. Заветная цель была уже рядом. Вопли усилились. Кажется кричала уже всего пара пришельцев и нечто однообразное. Приказ или предупреждение. Черт знает. Как только Такасуги оказался среди рядов ящиков, выстрелы прекратились. Все. кроме одного.
Прогремел взрыв...И цепная волна пошла.