Я, э-э, несколько увлёкся и раз этак двадцать ушёл от темы. Но что вышло - то вышло.
1. Отношение к Камуи и к Харусаме в целом. Упор на характер.

Человек, говорят, ко всему привыкает со временем. Ято, конечно, не люди,  но в этом исключением им не быть.
К Харусаме Абуто привык. Не так, как привыкают к утреннему кофе или просыпаться в одно и то же время, вовсе нет. Эта привычка не была вредной, не въедалась в кожу так, что её ничем не отскрести. Потому что не было бы Харусаме — было что-то другое. Может быть, что-то худшее, может быть — лучшее. Здесь не узнаешь, пока своими глазами не увидишь, а причин, чтобы смотреть у Абуто не было. Ведь кое-что было у Харусаме, чего в других местах не имелось и что делало его чуть лучше других.

...вечер и второй, внимательный, взгляд сделали старика ещё безобразнее, чем он показался сперва. И смердило от него ещё сильнее, будто по дороге туда или обратно он свалился в выгребную яму и там хорошенько повалялся.
-Ну, - ворчливо начал старик, - чего развалился? Вставай и перебирай своими чертовыми ногами, идиот! Слышишь? Иначе мне придётся тебя как следует отпинать...
«А как следует-то?» мысль проползла в голове флегматичной черепахой. Угроза Абуто не впечатлила. Стоящий перед ним Ято был невероятно стар и чудовищно потрёпан жизнью. Удивительно, что он вообще до сих пор шевелился, какие уж тут могут быть пинки... Так что Абуто встал и пошёл лишь потому, что это так и так надо было сделать. Простой вопрос — простой ответ...
-Что, думал, не вернусь? - старик глянул на своего спутника через плечо. - Да, да... не надо было бы! Но вот же ж... мозги-то мне давно отказали, - он рассмеялся довольный своей шуткой. - А когда такое случается, начинаешь ценить то, за что бы раньше и ломанного гроша не дал... смекаешь, о чём я?
Меньше всего Абуто хотелось с этим маразматиком разговаривать. Но тот молчал и смотрел, так что пришлось пробурчать:
-Не совсем.
-Ну-ну... что и ожидалось! - голос старика стал злым. - Сам бы, небось, смотался куда подальше на моём месте, а? Или добил бы? Признавайся, сопляк!
Добил бы? Или смотался? Выбор-то не большой и, при определённых условиях, равнозначный. Абуто уставился себе под ноги, представляя себе такую ситуацию. И представлялось оно как-то с трудом и со скрипом.
-А, - старик, которому быстро надоело ждать результатов, раздражённо скривился. - Молчи уж совсем лучше... так и так знаю, что ты такой же отброс, как и все.
Абуто мрачно уставился старику в затылок. Волоски на нём были редкими, и между ними просвечивалась нежно-розовая кожа с тёмными пигментными пятнами. Нет, определённо, удивительно, как этот мерзкий старикашка дотянул до своих лет... с его-то «чудесным» нравом его ещё в детстве из рогатки должны были расстрелять.
Хотя, может, все старики — такие. Абуто раньше никогда не встречался с по-настоящему старыми Ято, потому что редко кто доживал до настоящей старости. Многие-то и до зрелости не дотягивали.
И... пожалуй, хорошо, что этот старикашка так и не узнал, что на оба вопроса бы Абуто ответил «нет». Вернулся бы. Но не добивать.

Говорят ещё, что никто не служит Харусаме ради самого Харусаме. И здесь Абуто тоже исключением не был. Он возлагал на седьмой отряд большие, большие надежды, с пиратством мало связанные. В конце концов, пираты были, есть и будут всегда. Всякого сброда во вселенной всегда хватает. А вот Ято были и есть, но будут ли?.. Простой вопрос без простого ответа. Но он появится — со временем.
Есть такие ответы, которые приходится на ходу творить. И здесь уже большие, большие надежду Абуто возлагал на Камуи. Тому, конечно, плевать было на всё это. Но так бывает, что тебе вроде как и всё равно,  и делать ты ничего не собираешься, а — делаешь. Уже одним фактом своего существования, тем, что ты есть,  кто и как.
И последнее, пожалуй, для Ято всего важнее.

...лицо и руки женщины Ято были в шрамах, толстых и уродливых.
Она сказала, смеясь радостно и весело, что сделал это её муж — до того, как она его убила.
-А после я с него кожу сняла. Но её — ха-ха-ха! - даже на перчатки мне не хватило... Вот незадача-то, верно? Ха! А... а шума-то было от него, шума!..
Женщина разрыдалась вдруг, заламывая руки.
Будь Абуто один, он бы просто прошёл мимо. Но Камуи решил, что женщина эта достойна внимания. Ведь боль и саморазрушение иногда делают сильнее.
Иногда, но — не в этот раз. Ещё живая, она была давным-давно мертва изнутри, и пахло от неё медленным, гнетущим увяданием и гнилью.
-Ведь говорил же я тебя... - заметил Абуто уныло.
-На всякий случай стоило проверить, - ответил Камуи, глядя женщине в лицо.
В её глазах теперь осталась лишь пустота, даже небо в них не отражалось. Влажно и ало поблескивали меж приоткрытых губ зубы — женщина прокусила себе язык, когда получила удар по нижней челюсти.
Смерть не сделала её ни красивее, ни безобразнее и спокойствия как будто тоже не принесла.
-Зато, - Камуи вдруг оживился, - она больше не плачет.
-Кто бы спорил, - проворчал Абуто, отворачиваясь.
-Плачущий Ято — жалкое зрелище.
Абуто промолчал. Зрелище и правда было жалким. Но не из-за слёз женщины, а так... вообще.
И убить её стоило хотя бы из жалости. Пусть Камуи это чувство и было чуждо.

Вообще-то, это странно немного — возлагать такие надежды на того, кому это совершенно безразлично. Абуто это понимал, и его это ни капли не смущало. Каким же ещё быть миссией для Ято, если не таким, как Камуи, а?
Верно... просто вопрос с простым ответом.