1.Имя и фамилия.
Miura Satin | Миура Сатин

2.Возраст.
30 лет

3.Способности.
- очень быстрый и ловкий по сравнению со среднестатистическими способностями человека. Тут уже сказалось худощавое телосложение. Физической силой, как уже понятно, не одарен, поэтому его методы и опираются на изворотливость;
- отменная реакция, отточенная годами тренировок;
- владение холодным оружием. В данном случае это две пары парных танто, длина лезвия которых составляет 25 сантиметров;
- повышенная выносливость практически в любой ситуации;
- так же, применение в жизни познаний из области пыток.

В общем, отлично подготовленный для своего рода деятельности мужчина. Развивает в себе вышеупомянутые способности на протяжении чуть ли не всей жизни, оттого более ничем не выделяется и ничего не умеет.

4.Контактная информация.
knopsik9002@rambler.ru

5.Как Вы нашли нас?
Yori позвала к вам.

6.Частота Вашего посещения?
Будет зависеть от графика моей загруженности. Но пару раз в неделю смогу появляться.

7.Пробный пост.

Здесь никогда не бывает тихо. Со всех сторон раздаются страшные вопли, хрипы, невнятное бормотание, истерический смех. Все это смешивается в отвратительную какофонию, отскакивая от крепких стен, которые уже пропитаны чужой болью и сумасшествием. Воздух наполнен страхом - вдыхаешь и чувствуешь, как что-то мерзкое скользит к твоим легким, обволакивая их и ясно давая понять, в каком месте тебе выпала участь провести остаток своей жизни. Добро пожаловать в Небесный Ад. Уж не знаю, много ли у него общего с Адом подземным, но свое громкое прозвище он уж точно оправдывает.
Миура Сатин неторопливыми размеренными шагами продвигался вдоль узкой паутины коридоров, где находились камеры заключения. Если бы вы только могли своими глазами увидеть то, что здесь творится. Лица людей за решетками искажены болью, из их груди вырываются протяжные стоны, а у тех, у кого еще остались силы - крики. Многие уже похожи на скелеты, обтянутые кожей - голод здесь обычное дело. Как и сумасшествие. В Лагере Смерти легче всего сойти с ума. Заключенные часто разговаривают сами с собой, пугающе смеются, некоторые предпочитают разбить себе голову о стену и помереть, им здесь никто не помешает вершить правосудие над самим же собой. Наверное, Миура тоже сошел бы с ума, если бы в нем не жила ненависть, позволяющая смотреть на страдания этих людей и думать: вот она, справедливость, такая, какой и должна быть. Его больше не пугают муки заключенных - он является тем, кто эти муки вносит в их жизни, его больше не воротит от отвратительного запаха крови - уже успел к нему привыкнуть. Жить в окружении таких ужасов, как оказалось, не так уж и невыносимо. Ко всему можно привыкнуть и приспособится. И поэтому Сатин шел мимо заключенных с самым невозмутимым выражением на лице. Внимательный взгляд скользил с одной камеры на другую, убеждаясь, что все, как и всегда, ничего не произошло. Они были похожи на животных в клетках, забившиеся в угол или наоборот, прильнувшие к решетке и слабо обхватившие ее руками. И они очень шумные, но к шуму тоже привыкаешь. Было бы намного хуже, если бы заключенные молча терпели свое существование. Это было бы даже как-то пугающе.
Резкий поворот, коридор уходит вниз - в хвост корабля, здесь вечные проблемы с освещением и несет сыростью. Миура проходит мимо охраны, даже не замечая их, те же, в свою очередь, стоят на месте, прервав все свои дискуссии и возобновив их лишь после того, как старший инспектор отходит на приличное расстояние. Сегодня, как и всегда, относительно спокойно. Обойти последний коридор и можно возвращаться к другим делам. Поворот. За ним еще один. Здесь крики какие-то более приглушенные, наверное, сырые стены впитывают их, словно губки, наполняясь и насыщаясь. А может, люди просто устали орать и звать на помощь. Зачем они вообще кричат? Чтобы приглушить боль или страх, чтобы показать таким образом, что они еще живы и не собираются превращаться в пепел. У каждого свои причины, но реакция, в итоге, у всех одинаковая. Сатин останавливается в конце коридора, проведя тонкими пальцами по красным волосам и в который раз обводя взглядом камеры. Он поправляет солнцезащитные очки на переносице, медленно вдыхает в себя немного прогнивший воздух, едва заметно дергает головой и разворачивается, чтобы покинуть это место и завершить обход. Мужчина во второй раз проходит мимо камер, еле слышно щелкая пальцами и вглядываясь в темные фигуры, съежившиеся на холодном полу. В этот момент происходит то, что, по мнению Сатина, является случаем уникальным. За решеткой одной из камер раздается особенно страшный и громкий вопль, затем слышен мерзкий лязг и приглушенный шум, какая-то суета, быстрые шаги, глухие удары о решетку. Слишком много шума. Миура кидается к повороту, сворачивая в коридор, откуда раздался шум. Одна из камер неподалеку от него приоткрыта, решетка буквально висит. Побег. Да еще и во время его обхода. Это сколько же нужно иметь идиотизма и запасных жизней, чтобы совершить подобное. Часть охраны на другом конце коридора устремляется к камере преступника, вторая часть загораживает выход, периодически выкрикивая "Побег!" дабы товарищи на посту были крайне бдительны и осторожны. Но охрана была слишком далеко. Сбежавший преступник, скользнувший ранее в тень одной из камер, где было плохое освещение, теперь с диким воплем набросился на красноволосого инспектора. Тот, дернувшись в сторону, едва успел ускользнуть от протянутых рук, норовивших схватить его за шею и явно не с намерением обнять и приласкать. Не смотря на то, что нападавший был заключенным и должен представлять собой мешок с костями, мужчина выглядел более сильным, нежели Миура, да и по общим габаритам был намного крупнее. Сомнений не было - если преступник сможет поймать Сатина, то с легкостью повалит его на пол, а при желании еще и кости сломает. И заключенный не намерен был отступать. Оказавшись на мнимой свободе, приблизившись на шаг к мечте о жизни вне клетки, в нем открылось второе дыхание. Теперь у него была цель придушить инспектора и бежать, бежать, бежать. Другие заключенные прильнули к решеткам, но теперь уже выкрикивая не мольбы о спасении, а подбадривая того несчастного, что попробовал вырваться из железных пут. Да, смерть инспектора им явно была на руку. Но неужели они правда думают, что для них возможен настолько красивый исход? Из этого ада они попадут в другой, а Миура им поможет. Ловко увернувшись от нападавшего, Сатин обнажил пару танто. Раз - замахнулся клинком в левой руке, отрубив преступнику пальцы, пока тот не дотянулся до шеи. Брызнула кровь, раздался крик. Два - замахнулся клинком в правой руке, рассекая шею противника. Он умирал от потери крови, в которой и захлебнулся. Сатин переступил через окровавленное тело, встав перед охранниками, которые давно успели добежать до места и теперь замерли. Те, кто криками поддерживал сбежавшего, заткнулись. Ненадолго в камерах заключения повисла тишина. Миура был раздражен, очень раздражен. Мало того, что во время его обхода свершилась попытка побега, так ему пришлось еще и марать руки о преступника. На одежду попала кровь, даже на лице остались алые капли. Сатин, чуть опустив голову, снял очки, протерев их тканью одежды одного из охранников, самого молодого, которого, казалось, от вида трупа и лужи крови сейчас вырвет. Не привык еще малец. Что же, привыкай. А пока о тебя можно и клинки вытереть.
- Надеюсь, на сегодня сюрпризы окончены. Чего стоите? Не знаете, как поступают с трупами? Сожгите его, - странно, конечно, что он воздержался от того, чтобы не покалечить представителей охраны. Но, в любом случае, сжимая пальцами рукоятки своего любимого оружия, он направился дальше по коридору, придавая лицу выражение спокойствия.