Официантке пришлось примерить на себя роль медсестры. В общем, мало что изменилось.
Война - это неприятность весьма крупных масштабов, и уж если она случается, то задевает всех - даже тех, до кого долетают лишь отголоски. Но равнодушным не останется никто, а кто посмеет - будет сожжен на костре взбесившимся народом, который будет негодовать из-за того вопиющего безразличия.
Правда, Ёри не стала отнекиваться не потому, что боялась косых взглядов, а потому, что все-таки старалась быть добрым человеком. А добрые не могут быть безразличными, когда мир вокруг них рушится, превращаюсь в некую неопределенную кроваво-красную массу. Хотя некоторые все же предпочли, чтобы девушка тихонько сидела в сторонке и ни во что не вмешивалась, ибо её благие намерения всегда ведут в одно единственное место. Не самое лучшее.
Как упоминалось, она решила примерить на себя роль медсестры. Она слишком долго закапывала поглубже своё прошлое, создавая над его захоронением образ доброй, не слишком опасной девушки. И она не была готова разрушить в одно мгновение результат своих стараний, просто явив окружающим свои навыки. Да, в такое время наверняка никто бы и не обратил внимания на бодро размахивающую стилетами девушку, но вдруг потом кто-нибудь бы да вспомнил о том, что ничем особо не выделяющаяся провинциалка-официантка вдруг превратилась в Терминатора в юбке и начала мочить врагов направо и налево? Ну нет, не нужно ей таких проблем. Лучше она будет помогать спасти людские жизни, чем пытаться их забрать. Тем более, девушка не уверена, что её умения пригодились бы на поле брани - все-таки, её учили убивать тихо и незаметно, под покровом ночи. Ну могло бы она сразиться с парочкой противников, победила бы, может быть. Но навались на неё целая толпа - и её бренное тело очень красиво смотрелось бы в гробу. Жизнь ей гораздо дороже, чем безумное идеи призрака патриотизма.
Она вообще далека от всей этой чуши типа возгласов "Умрем же за родину! Положим свои жизни ради светлого будущего наших детей!". Начнем с того, что детей и вообще дорогих людей у неё нет в принципе и сражаться нет ради кого, так почему бы не попытаться сберечь свою собственную жизнь, единственное сокровище, которое у неё осталось? Но нет. Всем охота умереть героями и никто не думает о том, как сын будет проливать слезы, скучая за отцом, лишившимся головы на войне. Все они хотят быть героями и имя им "толпа". Толпа таких вот безымянных, надеющихся запомниться будущим поколениям, а на самом деле утопающим в неизвестности. Никто не узнает, кто именно отсек твою голову, старик. И твоя семья тоже. Они будут до конца дней своих надеяться, что ты выжил и затерялся где-то, так и не найдя твое тело. Твоя жена устанет плакать, а дети будут считать тебя героем - просто чтобы не думать, что ты умер безызвестным. Разве это здорово?
Она просто хочет предотвратить смерти. Она хочет спасти хотя бы одну жизнь, избавить от слез хотя бы одного ребенка. Но этим хрупким мечтам не суждено сбыться, потому что едва ты обработаешь раны очередного "героя", как он вновь бросится в бой - и так раз за разом, он перестанет это делать только если умрет. Ну, или превратится в беспомощного инвалида. "Почему они себя не берегут?" - с горечью спрашивает она у невидимого собеседника, определенно не понимая и не разделяя чувств, одолевающих этих людей.
Да, она решила быть медсестрой. И почти сразу пожалела об этом решении. Там, среди грохота выстрелов и звуков ударов стали о стали они умирают быстро, мгновенно лишаясь всех желаний и надежд, возможно, даже не успевая осознать, что за страшная вещь с ними произошла. Здесь же, в полевом госпитале, они умирают медленно, истекая кровью, с осознанием своей ничтожности. Они не могут больше ничего, лишившись какой-нибудь конечности или получив особо тяжелое ранение, и им остается только желать смерти, которой минуты назад они таким чудом избежали. Они сожалеют о том, что вернуться домой такими бесполезными, они скорбят о погибших товарищах и собственной загубленной мирной жизни...эту печаль она могла бы понять. Но ей не хочется, совсем не хочется. Печаль этих людей ей не нравится, но она не в силах её развеять. Ёри не заблуждается о своей значимости в масштабах Вселенной, она осознает, что очередной, желающий спокойной жизни для себя любимого, трус не сможет спасти этот мир. Да что там спасти! Он не сможет заставить даже один лучик солнечного света пробиться сквозь грозовые тучи, нависшие над миром в это страшное, горькое, с металлическим привкусом крови, время.
И все же, она себе не изменяет. Бесится из-за беспорядка, недовольно ворча и раздавая всем болезненные тычки, бесится еще сильнее, чем раньше, потому что санитарные условия очень важны - нехорошо обрабатывать раны в таких жутких условиях.
Она ошалела от запаха крови, лекарств и самой смерти. Но даже в таком состоянии она пытается сохранить иллюзию мирных времен, её попытки выглядят жалко, но она хотя бы пытется.
Весьма своеобразно.
Часом ранее окружающие наблюдали, как она, взглядом золотых глаз метая молнии, тащила на своих девичьих плечах двух(!) раненных мужчин, которых она лично вырубила из-за того, что они, пока рвались в бой несмотря на уговоры перепуганных медсестер, устроили настоящий бардак. "Всех, кого не скосила война, определенно заберет с собой эта ненормальная!" - в ужасе шептали друг другу женщины, наблюдая за курчавой девицей. А ей хоть бы хны, ведь она все еще страж чистоты.
А сейчас она подпирает спиной стену дома, тяжело дышит и старательно трет руки, стараясь вытереть невидимые капли крови. Её руки абсолютно чисты, но ей кажется, что они все еще перепачканы - она видела смерть, она приносила смерть, но ей не доводилось еще наблюдать за угасающей человеческой жизнью с такого ракурса.