Он провел большим пальцем по нижней губе, стирая с неё оставшиеся темно-красные следы крови. Чужой крови. Безразлично проведя взглядом по смятой постели, посередине которой лежало голое тело немолодого самурая, он вышел на небольшой балкон, вдыхая невыносимо плотный свежий запах стеной идущего дождя. Брюнет протянул руку, подставляя раскрытую ладонь под крупные, даже несколько яростные капли, которые заставляли оттаивать подсыхающую кровь и размытыми струйками стекать по руке до сгиба локтя, а оттуда падать на деревянный сырой пол. Хотелось всем корпусом нырнуть под этот мрачный дождь, но молодой человек сдержал сей необоснованный порыв. Работа ещё не окончена.
Шинджи убрал руку, повернулся и посмотрел на кровать. Он медленно подошел к ней и присел, протягивая другую, оставшуюся сухой руку и погладил щеку остывающего тела, над которым он вдоволь поработал последние несколько часов. Сначала происходило все, как обычно. Желание клиента – закон, которому должен подчиняться такой работник, как он. Клиент возжелал медленно и нежно, что было удивительно. Чаще всего попадались отъявленные садисты или мазохисты, которые доплачивали сверх нормы за дополнительные увечья и излишнюю грубость. Шинджи выполнял все капризы и делал, так, как они хотели. А потом наступало время, когда роли менялись и хозяином в этой комнате был уже сам Кирихаро. Он с наслаждением распарывал кожу, проводил языком по разрезу, слизывая выступающую кровь. Жертва, предварительно привязанная к резным спинкам кровати за руки и ноги, думала, что все это простая предварительная игра, сделанная для того, чтобы ощущения от примитивного секса были куда ярче и резче, чем обычно. Но нет, все будет не так, как хочет клиент. Потому что он больше не клиент, а просто прекрасный материал, из которого получаются чудесные картины. Если бы Шинджи умел рисовать,  то он, несомненно, потратил бы часик другой, чтобы весь созданный шедевр перенести на чистый холст бумаги. Но вместо бумаги, эти образы нашли место в памяти, поэтому парень имел привычку, подолгу смотреть на своих жертв, изучая каждый изгиб и сантиметр понравившегося тела. Мертвого тела.
Брюнет наклонился вперед и вытащил из левой части груди три ножа. Сердце уже не отбивало привычного ритма и давно застыло, но кровь по-прежнему текла, не собираясь там задерживаться. Кирихаро тонкими губами проделал дорожку легких поцелуев от раны до шеи, и, не останавливаясь, прихватывая её губами и посасывая, оставляя тем самым красноватый след. Ему хотелось ещё и ещё мучить это идеальное тело, но в коридоре послышались шаги, а двери тут же разъехались, явив злое пыхтящее лицо хозяина заведения. Шинджи досадливо цокнул, но встал с кровати, прикрывая наготу ниже пояса подобранной с пола простыней.
– Опять? Опять?! Сколько можно? Мне надоело подчищать и выбрасывать каждый день из твоей комнаты эти трупы! Если так продолжится и дальше, – грузный мужчина с залысиной и весь пропахший перегаром приблизился к брюнету, схватив того за подбородок, – ты, с*ка, будешь помои лизать в подворотне, а не находится в тепле здесь, ублажая клиентов!
Владелец презрительно отбросил от себя Шинджи, спокойно смотрящего на это «шоу», и вышел. За владельцем зашли двое местных вышибал и, стащив с кровати тело вместе с одеялом, унесли его. Либо его продадут на органы каким-нибудь аманто, либо просто оставят разлагаться в мусорном баке. Кирихаро было все равно следующее пристанище мертвого клиента, как и угрозы шефа. Брюнет привык быть перебежчиком. Жизнь одиночки, ни от кого не зависящей – что может быть прекрасней? У тебя нет хозяина, нет закона, которому нужно подчиняться, нет дома, нет обязательств. Нет ничего, кроме собственного тела, собственного разума и собственной воли к жизни. Казалось бы, зачем жить молодому парню, не имеющему ни единой цели в жизни? А зачем вообще ему цель? Он живет для себя, в свое удовольствие. Он свободен. И что таить – нынешняя жизнь его более-менее устраивала. Не устраивало, пожалуй, места работы, в которые его заносила дорога, и из которых он сбегал буквально через каждый месяц. Владельцы не выдерживали увлечения новой «шлюхи» и частенько пытались сами устранить его. Но брюнет был дальновиднее, поэтому при малейшей опасности лишь молчаливо пропадал из заведения. Или напоследок, не удерживаясь, соблазнял шефа и убивал, а потом со спокойной душой покидал район и город, странствуя дальше. В этот район он попал три месяца назад и это, пожалуй, был первый шеф, который так долго терпел брюнета.
Он поднялся с пола, нашел свою одежду и принялся надевать её на себя. Черные неизменные штаны из непонятного качества и черная обтягивающая водолазка с длинными рукавами из того же материала. Обе эти вещи были куплены недавно на местном рынке, на котором сбывали контрабандные товары с других планет. Шинджи любил невзрачные однотонные тона и черный цвет был, наверное, любимым, потому что идеально подходил жилистому парню. Темные волосы были коротко острижены – правило нынешнего публичного заведения, которому ему пришлось подчиниться. Кирихаро не считал себя красивым, однако, клиенты всегда находились, и он подозревал, что лицо при выборе его играло не последнюю роль. Темно-бардовые, ближе к черному глаза редко выражали какие-нибудь эмоции, а светлая бледная кожа говорила о том, что брюнет не любил бывать на солнце. Парень вообще не любил дневной промежуток времени, в который он либо спал, либо занимался какими-нибудь бытовыми делами в своей комнате. Гораздо лучше его привлекала ночь, в которой он жил и творил свои лучшие «картины».
Не потрудившись спрыгнуть с балкона второго этажа, он мягко приземлился на грязную дорогу и завернул за угол, прислоняясь к глухой стене, которая почти вплотную стояла к зданию его работы. Вытащив из кармана сигарету и зажигалку, он поднес ко рту первое, поджигая её вторым. Сизый дым тут же взметнул вверх, растворяясь в пропахшем дождем воздухе. Он не помнил, когда у него появилась эта пагубная привычка. Наверное, тогда, когда ему впервые пришлось раздвинуть перед кем-то ноги и вкусить всю прелесть преступного мира.
Шорох и голоса за стеной насторожили молодого парня, от чего тот развернулся и озадаченно посмотрел перед собой. Для помойных крыс шум был слишком громким, да и мало ли, кто там решил развлечься? Здесь это в порядке вещей. Удивительно будет, если за углом ты не наткнешься на какую-нибудь парочку. Природное любопытство тянуло подсмотреть. Убрав зажигалку в задний карман, он подпрыгнул, цепляясь руками за верх забора и подтягиваясь, опираясь ногами о стену. Перекинув первую конечность, а затем и вторую, он бесшумно уселся на грязную и довольно мокрую стену и только теперь посмотрел вниз. Тонкие губы сами собой распылились в подобие улыбке, а прищуренный взгляд принялся запоминать данный вид. Прекрасный вид. Прекрасная картина, которую хотелось написать и Шинджи напишет её в своей памяти.
Он не мог определить, сколько лет этому светловолосому человеку, но то, зачем брюнет застал его, пришлось по душе. Прекрасно вспоренный животик и внутренности милой особы, в которой он узнал крайне стервозную проститутку с соседнего притона, и далее последовавший смех заставили Шинджи внимательно следить за любым движением незнакомца, от которого невозможно было отвести взгляд. В горле даже запершило, но это лишь от того, что Кирихаро позабыл о тлеющей сигарете во рту, которую пришлось вынуть, чтобы выдохнуть дым и снова засунуть обратно. А незнакомый парень между тем уже раскрашивал лезвием лицо мертвой девки, которой явно не посчастливилось сегодня выбрать и отдастся умелому, от того и безумному маньяку. Слова про сервис были отчетливо услышаны, поэтому брюнет хмыкнул и слегка склонил голову на бок, рассматривая паренька с головы до ног:
– Если хочешь сервиса, – заговорил Шинджи, убирая сигарету ото рта и снова выдыхая дым, так что голос у него получился слегка хрипловатый. – Если хочешь хорошего сервиса, то тебе следует обратиться в место, которое находится за этой стеной, – он похлопал по стене, на которой сидел, – Там ты точно останешься удовлетворенным.
Он замолчал и спрыгнул, приземляясь в лужу и забрызгивая грязью тело девушки. Тут же протянул ладонь и положил её на плечо незнакомца, вставая вплотную, говоря последующие слова, выдыхая сигаретный дым в ухо:
– Я даже могу проводить.
Быть может, в тот момент Шинджи двигало любопытство узнать, какая картина получится из самого незнакомца. А может и то, что брюнету на мгновение показалось, когда он сидел на стене, что видел в светловолосом парне самого себя. В любом случае, увиденная ранее картина теперь точно не забудется и среди множества других картин займет особой место.

Брюнет провел носом по холодной щеке незнакомца, снова выдыхая никотиновый дым прямо в лицо:
- Могу и обслужить. Правда, ты не особо в моем вкусе, но я уверен, что из тебя получилась бы великолепная картина.
Падать с высоты собственного роста на твердую вязкую поверхность оказалось не особо приятным делом. Его любимая одежда станет теперь грязной, хотя он надеялся её все же как-нибудь отстирать. Но сейчас было не то время думать о благополучии своих вещей. Его уложили рядом с трупом, но Шинджи это было скорее привычней, ведь он сам нередко, когда особо изматывался, засыпал рядом с мертвым телом, над которым кропотливо «работал». Гораздо больше интересовали Кирихаро дальнейшие действия белобрысого маньяка, который ловко уселся сверху, стоило только брюнету развернуться. Спину холодила промозглая и отвратительная грязь, ощущался отчетливый запах свежий крови – брюнет чувствовал, как вместе с грязью на спину налипает ещё и кровь убитой девки. Но и это тоже отошло на десятый план. Блеснувший нож в руке незнакомца не пугал. Шинджи не боялся умереть и к тому же мог запросто избежать ранения и блокировать удар в нужный момент, если парень все же решится сделать его новой жертвой. Но нет, этого безумного маньяка, подумать только, заинтересовали его пальцы. Сначала брюнет не понимал, что такого в них нашел молодой парень, но потом вспомнил, что так и не помыл руки после своей работы, быстренько сбежав на перекур. Хмыкнув, Кирихаро снова склонил голову на бок, дерзко оглядывая свою возможно будущую картину. Он не отстранился и тогда, когда сидящий на нем парень податливо притерся к его ладони. Наоборот, он сам провел ею по щеке, пальцами заправляя прядь волос за ухо.
- А сам запоминаешь, скольких ты уже убил? – вопросом на вопрос ответил брюнет, спрашивая вкрадчиво и тем же хриплым от курения голосом. Сигарета была отброшена в сторону, когда его уложили на землю, но курить пока не хотелось. Вместо поступающего в организм никотина приятнее было ощущать разливающийся по крови адреналин и возбуждение. Особенно, когда слух уловил чьи-то шаги. Вариантов было немного, кто захотел проверить подворотню: либо ещё одна парочка предпочла уединиться в этом закоулке, либо местная «полиция», которая была вовсе не полицией и даже не подобием – отбросы, находящие и устраняющие трупы. Брюнет, увлеченный незнакомцем, забыл, что рядом с ним лежит свеженький труп, а вот тот среагировал быстро и правильно, в считанные секунды накрывая девушку своим плащом и резко прижимаясь к лежащему Кирихаро. Брюнет тут же подыграл ему, выгибаясь и откидывая голову назад, а руки запуская в растрепанные волосы, чуть сжимая их. Становиться соучастником чужого преступления у Шинджи не было абсолютно никакого желания. Местная охрана не станет разбираться, кто прирезал проститутку – заберут обоих и продадут в рабство на другую планету. Здесь все решалось категорично. Здесь нет места оправданиям и наивности. Здесь предпочитают верить своим глазам и желаниям. Это преступный мир, а именно в этом районе – мир грязи и похоти, слившийся в безумную реку откровенного жесткого насилия.
Шинджи убрал руки и заложил их за голову, всем своим видом показывая, что он не прочь полежать так ещё, словно под ним не противная субстанция, а мягкая перина.
- Да, работаю. – уже отстранившийся незнакомец снова начал задавать конкретные вопросы. Шинджи нравились те, кто приступал сразу к делу. – Меня не волнует цена. Главное, что я могу делать то, что хочу. Тебя заинтересовало мое предложение? Хочешь хорошего сервиса?
Брюнет растянул губы в наигранно милой улыбке. Шинджи не умел улыбаться по-другому с потенциальным клиентом. Он вообще редко мог улыбаться по-настоящему, разве что, когда был занят работой или выгодным делом. В его недолгой жизни ещё не было такого момента, в который бы он улыбнулся невольно и по-настоящему. Его научили именно так кривить рот, если перед тобой стоял шанс заработать.
Кирихаро позабавили дальнейшие слова светловолосого. Он резко поднялся, оказываясь к тому нос к носу. Начинал вновь накрапывать мелкий едва заметный дождь. Мокрая и грязная со спины кофта причиняла дискомфорт, и хотелось скорее её снять, но Шинджи раздумывал над предложением нового знакомого. Он не допускал посторонних зрителей, когда занимался своей работой, эгоистично предпочитая творить красоту только в уединении со своим холстом. Это также было и против правил заведения, в котором он сейчас работал. Но когда брюнета волновали правила? Кирихаро заинтересовало предложение. Это было в новинку и почему-то хотелось показать этому парню то, что может получиться из обычного человека. Он ничего не терял.
- Идет. – согласился брюнет, вставая. – А сам-то не заделаешься в вуайеристы? Не боишься, что я и тебя могу в процессе убить?
Спрашивал Шинджи лишь для вида, подходя к стене с легкостью на неё запрыгивая и протягивая руку человеку, с которым у него намечалось занимательное времяпровождение. Все его передвижения были быстрыми, ловкими и точными – пусть с виду он и выглядит весьма хрупким, но на самом деле, был хорошо натренированным и ловким. Сказывались уличная жизнь беспризорника, брошенного ещё тогда, когда он родился. Родителей он не знал, да и зачем знать тех, кто тебя же и оставил в не самом благополучном районе?
Зайти в здание Шинджи решил с главного входа. Он шел впереди, не оборачиваясь и зная, что новый знакомый последует за ним. Их появление на пороге впечатлило «мамочку», а по-совместительству - правую руку шефа, которая принимала заказы и направляла клиентов. Это был невысокий пухлый мужчина лет сорока, побритый наголо. На круглом лице с тремя подбородками красовался весьма яркий и насыщенный макияж. Сам брюнет косметику терпеть не мог и посылал всех, кто когда-то изъявлял желание его накрасить.
- Рихаро-кун! – всплеснул руками местный координатор, вскрикивая своим далеко не мужским басом и оглядывая вовсе не брюнета, а стоящего рядом с ним незнакомца. – Ты привел нового работника? Как это мило с твоей стороны!
Шинджи поморщился. Ему почему-то в последнее время очень хотелось узнать, какие внутренности скрывает большой животик «мамочки», но он лишь отвел взгляд, смотря на показательную и какую-то офисную обстановку холла.
- Это мой клиент.
- Как так?! Ещё один?! Печально. Весьма печально. – горестно вздохнул мужчина и тут же деловито проинформировал Кирихаро о тому, что его уже ждет новый клиент в покоях. Шинджи лишь согласно кивнул. Значит, даже ждать не придется. Значит, скоро он сможет он вновь насладиться и создать шедевр. И показать эту особую красоту новому знакомому.
- Следуй за мной. – обратился брюнет уже к Суджи, увлекая того за собой в сторону лестницы, на ходу стягивая с себя грязную кофту и чистой стороной быстро накидывая её на плечи. Его спина не была безупречна, как остальное тело. От правого плеча до левого низа спины тянулся грубый рубец шрама, на который ему было все равно, однако, показывать его во всей красе он никому и никогда не даст. Брюнет чуть обернулся, искоса смотря на парня и едва заметно улыбаясь:
- Готов увидеть настоящий сервис?

Едва оказавшись в комнате, брюнет бросил мимолетный взгляд на постель и безмолвно прошел к скрытой двери, в которую и вошел, оставляя своих клиентов одних. Ничего секретного тут не находилось – странный формы умывальник, говорящий о том, что технологии пришельцев дошли даже до самых бытовых мелочей. Сбоку располагалось небольшое корыто, названное хозяином «ванной». Стены здесь были обшарпаны, свет горел тускло, а вода в кране текла с рыжеватым оттенком. Шинджи сбросил грязную кофту на пол и вымыл руки. На этом все его пребывание здесь и закончилось.
Бесшумно выйдя обратно, он плавно подошел к креслу, на котором сидел его новый знакомый. Подобрав с пола цепь, он просунул руки вперед. Со стороны могло показаться, что Шинджи ласково обнял Суджи со спины, если бы их не разделяла спинка кресла. И если бы в руках брюнета не было цепи. Опоясав звенящими оковами руки и грудь молодого клиента, Кирихаро затянул цепь, придавливая его к жесткой спинке и закрепляя её сзади, чтобы не сползала.
- Побудь мебелью. Не люблю, когда меня кто-то отвлекает от моей работы. Для твоего же блага, «Широ»*-сама. – склонившись к уху маньяка, прошептал Шинджи, тут же отодвигаясь и разворачиваясь. Кровать располагалась перпендикулярно креслу, поэтому белобрысый маньяк мог увидеть все в лучшем ракурсе. До неё всего лишь пять шагов, которые брюнет преодолевает, меняясь в лице. Заставлять ждать клиента – это признак некомпетентности обслуживающего персонала.
- Минако-кун, где же ты? Я изнываю и жажду тебя! Ты же здесь, правда? – поскуливал этот взрослый мужчина. Глаза его были закрыты специальной повязкой – это ещё одно правило заведения, в котором работает брюнет. Шинджи растянул тонкие губы в фальшиво приветственную улыбку и сел на кровать рядом с клиентом, разглядывая в молодости хорошее, но сейчас уже подзаплывшее жировыми отложениями, тело. Но для Рихаро оно все равно не теряло свою красоту.
- Я здесь. И я ваш. Полностью и навсегда. – слащаво отвечает Кирихаро заученные фразы, не смотря на то, что странно они сочетаются с его хриплым голосом. Или, скорее, возбуждающее. От этих слов клиент вздрогнул и облизал губы, вставая, протягивая руки и ища заказанного парня рядом с собой. Брюнет отзеркалил движения, хватая того за руки и прижимая к постели, следом залезая сверху и усаживаясь на бедрах заранее раздетого мужчины. Склонившись над ним, брюнет не позволил клиенту и слову сказать  - с напором обхватил раскрытые губы мужчины своими, вдавливая в кровать и сильнее зажимая руки. Все внимание было сосредоточено на будущей картине, которую необходимо было для начала разогреть и подготовить. Протолкнуть свой язык оказалось просто – мужчина не сопротивлялся и медленно расплавлялся под страстным напором молодого парня, полностью завладевшего его ртом. Шинджи был мастером своего дела, и доставить удовольствие губам мог умело. Мужчина под ним слабо постанывал, но брюнет продолжал подчинять себе, сплетая языки и заставляя течь слюну по подбородку клиента.  Брюнет оторвался на мгновение, но не дал ни секунды на передышку, снова сильно обхватил губы лежащего и с удовольствием начал посасывать их, припадая языком к нижней губе.
Прекратив терзать ставшие красными губы, Шинджи поцелуями спустился ниже к основанию шеи, ощутимо вгрызаясь в неё, как изголодавшийся вампир. Вкус выступившей крови, смешавшийся с запахом тела, пьянил и только разыгрывал азарт у Рихаро. Слизав её, он снова прикусил кожу, чтобы опять ощутить этот незабываемый вкус. Руки заметно онемели, продолжая сжимать мужчину. Ослабив захват и убрав обе руки под подушку, тем самым оказываясь почти лежащим на мужчине, Шинджи продолжил оставлять кровавые отметины на шее, от чего человек под ним только вздрагивал и постанывал уже в голос. Брюнет резко вернул руки обратно, приподнимаясь, и в следующий момент одновременно воткнул вытащенные ножи в ладони мужчины, приковывая того к изголовью кровати. Вдохнув запах брызнувшей крови, и слушая вместо возбужденного стона - крик, Кирихаро расплылся в ухмылке, плавно перемещая свои руки с груди до низа живота. Удивлением для брюнета не стало и то, что в задницу ему упирался возбужденный член – это само собой разумеющий факт.
- У тебя хорошее тело. Знаешь, ему бы подошел рисунок. – не дав ответить, брюнет вставил в рот тугой ком сложенного платка, который он схватил с тумбы, стоящей рядом с кроватью. Ещё раз проведя рукой по телу, Шинджи слез и открыл дверцу этой же тумбочки, вытаскивая оттуда моток тонкой проволоки. – Как насчет проволоки? Думаешь, твоему телу она не подойдет? – Рихаро снова усмехнулся и уселся обратно на прежнее место, сверху на мужчину, считающего все это своеобразной игрой. Но это не игра. Это хобби. И работа.
Брюнет поддел пальцем заостренное начало стальной нити и, не мешкая, проткнул правый сосок мужчины, наблюдая, как от острой боли тело выгибается дугой. Протягивая через проколотый сосок большое количество проволоки, Шинджи застыл на мгновение и обернулся, смотря прямо на второго клиента. Нет, о нем он не забыл и прекрасно чувствовал на себе его взгляд, что ещё больше подстегивало Рихаро к действиям.
- А ты тоже считаешь, что ему подойдет эта красивая, окрашенная в багровый, проволока? – спросил он белобрысого знакомого, слизывая оставшуюся кровь с губ. Почему-то ему необходимо было услышать ответ от заказчика. Все-таки, это именно он хотел увидеть картину.   

*Шинджи ещё не знает, как зовут будущего босса. Он назвал его так из-за цвета волос.

Брюнет слегка приподнял уголки губ, смотря на прикованного наблюдающего клиента. Шинджи отметил ощутимую испарину у того на лбу и весь возбужденный вид. Рихаро удовлетворенно прикрыл глаза и кивнул, возвращая внимание к своему основному клиенту. Не мешкая, он протягивает проволоку и через второй сосок, снова слушая ощутимый приглушенный ор мужчины. Но этого недостаточно. Это все ещё подготовка.
Шинджи двумя руками держит концы проволоки, перетягивая её через соски туда-сюда. Потом он натянул её к себе и перекрестил руки, а вместе с ними и стальную нить, стягивая соски друг к другу и отмечая, что клиент забрызгал слюной всю свою шею. Брюнет на мгновение нахмурился, но  потом снова расслабился и продолжил свою работу. Резко стянув ставшую уже липкой проволоку до упора так, что соски окончательно разорвались, и нить больше не сковывала их. Удовлетворенно посмотрев на вытекающую темно-бардовую кровь, брюнет пальцами размазал её по волосатой груди мужчины, нажимая пальцами в прорези ран и вдавливая их туда. В следующую секунду Шинджи немного подбросило вверх – мужчина, уже не терпящий таких издевательств над собой, начал активно вырываться и кричать во все горло. Испачканную в крови ладонь брюнет ласково приложил к щеке клиента, оставляя характерный кровавый отпечаток. Мужчина замер и Шинджи погладил пальцем его раскрытый рот, склоняясь к уху:
– Ш-ш-ш, веди себя хорошо и я обязательно награжу тебя. – прошептал Рихаро, плавно отодвигаясь обратно и останавливаясь на уровне груди, придвигаясь и целуя место, где находился целый сосок, но теперь лишь зияла кровавая дырка. Клиент ощутимо вздрогнул и Шинджи вогнал проволоку под самое последнее ребро, быстро протягивая вперед вторую руку и доставая из под матраца ещё один нож квадратной формы и им же распарывая грудную клетку и живот. Аккуратно раздвинув разрез, он запустил руку внутрь, хлюпающими от крови пальцами нащупал хвостик проволоки и потянул за собой наружу, по пути продевая её через попавшийся участок печени. Оставляя её пока в стороне, брюнет взялся за нож и сделал более глубокий надрез в области живота и им же раздвинул брюшную полость в стороны. Отложив режущий инструмент, Шинджи вновь проник руками внутрь мужчины, находя нужный фрагмент выше слепой кишки, обхватывая его и прилагая силу, чтобы вытянуть на поверхность приличный кусок толстой кишки. Держать в ладонях пищеварительный орган было весьма скользко из-за обильной крови и прочих выделений, но Шинджи, привыкший к таким ощущениям, держал осторожно одной рукой. Рихаро слез с клиента и сел рядом, протягивая вторую руку к члену мужчины и сжимая его, а следом, натягивая на него вытащенную кишку и затягивая под узел с помощью другого конца стальной проволоки, тем самым заставляя член стоять, а печень немного выпирать из брюшной полости.
Весь перемазанный в крови брюнет, отодвинулся и посмотрел на мужчину, склонив голову. В этот раз клиент попался слабый. Обычно мужчины приходили к нему более закоренелые и терпеливые. Особенно хороши были прожженные ветераны войны – они отличались отличной живучестью, терпеливостью и держались почти до самого конца. Рихаро совершенно не знал, на каком моменте умер лежавший перед ним клиент, слишком уж увлечен был своей работой. Но мертвый холст тоже неплох, однако на нем не так интересно творить, как, допустим, на живом.
Шинджи снова взялся за нож и провел ладонью по груди мужчины, стирая лишнюю кровь, чтобы увидеть слегка выпирающие ребра. Брюнет сделал несколько разрезов в провалинах между каждым ребром. Потянулся, вытащил ножи из ладоней и развязал повязку на глазах. Стеклянные зрачки темно-карих глаз ничего, кроме застывшей боли, не выражали. Рихаро не стал долго на них смотреть, а оперативно выдавил по очереди оба глаза, чтобы тут же засунуть их в разрез между четвертым и пятым ребром. После чего брюнет снова отодвинулся, сжимая в руках ножи, и с печальным выражением лица повернулся к прикованному клиенту-наблюдателю.
– Творить над мертвыми неинтересно. – проговорил он достаточно тихо, но в абсолютной тишине, нарушаемой дыханием, могло показаться и слишком громко. Печальное выражение лица сменилось привычным, и Шинджи помахал ножом белобрысому знакомому. – Как картина? Понравилась? Не шедевр и можно было бы ещё постараться, но, по-моему, получилось неплохо. – брюнет снова осмотрел свою получившуюся картину и утвердительно кивнул, вставая с постели и скидывая ножи на пол. Хотелось курить, как после каждой успешно проделанной работы. Что собственно Кирихаро и сделал, вытаскивая сигарету и прикуривая.

Отредактировано Kiriharo Shingi (2015-04-12 20:52:22)

Брюнет смерил взглядом белобрысого маньяка, прикусывая сигарету и вдыхая дым в себя. Видя состояние второго клиента, стало весьма опасно убирать цепи, но Шинджи было все равно. Желание клиента – закон? И это тоже. Просто Рихаро совершенно точно был уверен, что сможет за себя постоять. А вот увидеть дальнейшие действия этого безумного человека – хотелось слишком сильно. Это как потребность в курении. Только это была потребность видеть таких уникальных живых кадров, как этот странный незнакомец.
- Как скажешь, Широ-сама. – обычным голосом проговорил брюнет, не изображая из себя интонацию того пай-мальчика, которую пытался изобразить при других клиентах. А если быть точным, то при своих будущих картинах. Шинджи уже точно решил, что из Широ картину он делать не будет, ведь тот был точно таким же мастером в потрошении, правда, более нетерпеливым и быстрым, если судить по тому, что Рихаро видел в переулке.
Рихаро приблизился к креслу и замер, слегка прищуриваясь. Чтобы услышать и рассмотреть лучше, он облокотился коленом на сидение между ног белобрысого и наклонился ближе, прогибаясь в спине. Ему не показалось. Широ действительно что-то тихо говорил. И брюнет это прекрасно слышал. Слышал каждое слово о том, как отрежет пальцы и куда засунет, и что будет дальше. Представлял во всех красках и тонах, потому что четко знал, как на самом деле подобное выглядит. С каждым сказанным словом, уголки губ чуть приподнимались, и парень улыбался своей редкой, но вполне искренней улыбкой. Положив ладонь на щеку клиента, Шинджи пододвинулся ближе, рукой убирая сигарету и снова выдыхая дым в лицо. Протянув руки за кресло и нащупав цепь, брюнет полностью прижался к маньяку, развязывая затянутый ранее узел. Кирихаро повернул голову и ткнулся носом в шею маньяка, прикасаясь к ней губами.
Цепь звякнула и расслабилась. Кирихаро, оставив на шее клиента мимолетный поцелуй, медленно отстранился и снова вернул свою тлеющую сигарету в рот, убирая цепь в сторону. Вопрос о том, как его зовут, он проигнорировал. Скажет позже. Может быть.
- Теперь ты можешь посмотреть на картину ближе. – брюнет схватил Широ за руку и потянул к кровати, где лежало тело первого клиента. – Все в мельчайших подробностях прямо перед тобой. Можешь потрогать, можешь исправить, можешь делать все, что угодно.
Кирихаро теперь сам сел в то кресло, где до этого сидел Широ, ощущая сохранившееся тепло. Сигарета истлела до конца, но брюнет не стал зажигать новую. Вместо этого он наблюдал за действиями белобрысого человека, давая тому полную свободу действий. Шинджи уже запомнил свою созданную картину, откладывая её образ в памяти, поэтому не боялся, если его второй клиент внесет какие-то изменения. Он не испортит. Скорее, наоборот, преобразит. Сделает лучше и красивее. Смотреть на то, как твой второй клиент по-своему забавляется с первым – в этом есть удовольствие и Кирихаро визуально его получал.
До того момента, пока в коридоре не раздались шаги. Что ж, учитывая предыдущее предупреждение хозяина заведения, в этот раз его накажут, а то и вовсе продадут каким-нибудь пиратам-работорговцам, коих в этих местах уважают. Но с другой стороны, Шинджи продержался здесь два месяца -  вполне ощутимый срок. И даже, - брюнет усмехнулся, переводя взгляд на Широ, - встретил такого безумного, странного, но, несомненно, интересного человека. Может, это судьба? Шинджи не верил в такое слово и его значение. Оно было не для этих мест, не для его работы и жизни в целом. Но сейчас почему-то это слово вертелось на языке.
- Прости, - брюнет поднялся с кресла, подходя к шкафу и доставая оттуда черную водолазку – копия той, что осталась в ванной. Быстро натянув её, Шинджи подошел обратно к кровати, смотря на картину и запоминая её такой. – К сожалению, терпение хозяина окончательно лопнуло. Он совершенно не ценит моих шедевров. А я не ценю таких работодателей. Поэтому я увольняюсь, мне нужно уходить отсюда. – Кирихаро обогнул кровать и приблизился к раскрытому балкону, с которого буквально прыгал. – Хочешь посмотреть на мою следующую картину? Я могу показать что-то более захватывающее, чем это. Или…
Шинджи не договорил. В комнату ворвался хозяин собственной персоной и несколько охранников. Брюнет лишь вздохнул, нащупывая под ногой оставленный нож и подкидывая его, чтобы тот оказался в цепкой ладони Кирихаро. Сегодня он покинет это место.

Отредактировано Kiriharo Shingi (2015-04-20 01:08:04)

Шинджи хотелось смеяться. Хотелось широко растянуть губы и хохотать, держась за живот и стуча ладонью по стене. Устроенный Широ спектакль забавлял, а реакция работодателя – раздувающиеся от злости ноздри и раскрасневшиеся скулы – доставляла в двойне. Но брюнету приходилось держать себя в привычном состоянии, только прикусывая изнутри щеку, чтобы не засмеяться и не выдать актера-маньяка. Который уже вовсю резвился, искусно подрезая горло самому младшему из охраны. Рихаро знал эту тактику. Убери самое слабое звено – падут и остальные. Это срабатывало с такими жалкими группировками, как например, у хозяина этого заведения. Напыщенные и ожиревшие от лени уроды, составляющие охрану борделя. Да и сам уже бывший Босс выглядел таким же, вызывая у брюнета лишь чувство брезгливости.
Отступая на два шага назад и оказываясь на балконе, Рихаро вдохнул сырой воздух, вызывающий у брюнета ненужное першение в горле. Водолазка на спине и короткие волосы на макушке мокли от попадающих на них капель дождя. Идеальная погода, по-мнению Шинджи. Ему нравился дождь, серые облака, пронизывающий ветер и острейший воздух, которым можно наполнить легкие полностью. Сегодня сама погода дарует Рихаро свободу и отправляет в новый путь. И брюнет уже был готов пойти по её зову, но только…
Стремительный и ловкий Широ, прорываясь вперед, отнятым вакидзаси подрезал ещё нескольких мужчин. После буквально налетая на брюнета, от чего тот отшатнулся на шаг в сторону, позволяя маньяку закрыть за собой дверь. Кажется, оставшийся в комнате хозяин совсем оцепенел от противоречивых чувств. Будь Рихаро на его месте, он бы просто ушел и не нарывался на такого безумного человека, как Широ. Но бывший Босс, видимо, хочет как можно быстрее расстаться со своей жизнью. Иначе, как объяснить то, что он начал стучать по двери, пытаясь её открыть? Неужели он забыл, что двери в его заведении, если захлопываются, то открыть их можно только снаружи? Поразительно глупый человек. Брюнет лишь ещё раз в этом убедился.
- Ты первый человек, который хочет смотреть на мои картины. – буднично говорит Шинджи, переводя взгляд на Широ. – Хочешь нанять меня?
Всего лишь вопрос, но для брюнета он значит многое. Шинджи замер, не смея пошевелиться. Весь мир для него уменьшился до размеров балкона, на котором они стояли. Он смотрел на молодое лицо перед собой. Смотрел и старался запомнить, отложить в памяти. Рихаро никогда не запоминал лица своих работодателей. Как и их имена. Ему было абсолютно все равно, как зовут того, для кого он является только красивой игрушкой и продажным товаром. Ему все равно на их жизнь, их заботы и проблемы. Он не лез в их дела и терпеть не мог, когда они лезли в его. Брюнет любил одиночество, единение только с самим собой и картиной. И внутренне раздражался, когда заядлые проститутки пытались навязать своё общество, чтобы через пару дней подлить в чай яд и отравить. Шинджи плевал на мнение других, он жил только ради себя. Не ограничивал, не ставил себе рамок, а просто шел вперед. Вперед, год за годом, перебираясь с одного места на другое и оставляя позади себя лишь горы изуродованных тел. Люди прекрасны.
Прекрасны, когда мертвы.
Рихаро протянул вперед ладонь и собирался наконец-то сказать, но дверь вышибли и брюнет, не мешкая, схватил Широ за запястье и потянул вслед за собой на перила. Запрыгнув, Шинджи прищурился. Для него это привычная высота прыжка. А вот насколько привычна для белобрысого человека он не знал. Но времени на раздумья нет, и брюнет прыгает вниз, крепко держа Широ за запястье. Приземляться на обе ноги было некомфортно, учитывая, что дорогу размыло, и липкая грязь сразу же пачкала ноги, делая их скользкими. Рихаро отпустил чужое запястье и повернулся к Широ всем корпусом. Сверху слышались приглушенные ругательства бывшего шефа, но Шинджи даже голову не поднял. Для него это уже прошлое. Прошлое, которое совершенно не должно касаться его настоящего и будущего.
- Шинджи. – в потоке сильного дождя имя звучит как-то странно, но брюнет лишь снова протянул ладонь ребром вверх, собираясь закрепить разговор рукопожатием. – Прошу, позаботься обо мне, Босс.
Шинджи никогда раньше не интересовался работодателями. Он не обращал внимания на них, проходных и мимолетных личностей. Шинджи никогда не называл им своего настоящего имени. Это были принципы, по которым привык жить Рихаро. И из которых сделал исключение.

Суджи. Суд-жи.
Брюнет несколько раз про себя произнес названное имя, меняя интонацию и пробуя его на вкус. На язык оно ложилось с тихим шелестом и произносилось довольно легко. Рихаро не составило труда запомнить его. Улыбаясь уголками губ, Шинджи задрал голову к верху, смотря на серое небо и улавливая глазами падающие капли. Его уже вели, и парень был не против. Никаких чувств, покидая квартал, он не испытывал. Лишь ещё один район, в который соваться в ближайший месяц не стоит. Его быстро забудут – товар не держится на полках долго. За ними не было погони. Возможно потому, что они шли в темпе. Квартал его бывшей работы вскоре сменился и Рихаро уже оказался в том месте, которое знал плохо. Если в квартале красных фонарей он мог обитать с закрытыми глазами, то здесь острый взгляд темных глаз цеплялся за каждое движение, за каждое новое здание и объект. Ему эта жизнь была чуждой и незнакомой. Парень перевел взгляд на остановившегося и улыбающегося Босса и Шинджи лишь кивнул. Он не ударит в спину, хотя это просто великолепная возможность избавится от человека. Он не сбежит. Рихаро сначала весьма послушный с работодателями. Вот только Суджи не был похож на предыдущих Боссов и с ним брюнет чувствовал себя самим собой.
Шинджи вспомнил, что в заднем кармане лежит пачка сигарет. Вытащив её, брюнет подавил разочарованный вздох. Промокли. И зажигалку где-то потерял. Но парень уже смотрел на свои руки, которые он опять не успел помыть. Кровавые разводы струились по внутренней стороне к локтю, повторяя очертания немного выпирающих вен и впитываясь в черную водолазку. Натянув рукава до пальцев, растягивая кофту и открывая ключицы, в которые тут же впились холодные капли, падающие с неба. Вдали тучи расходились, лучи совсем негреющего солнца расползались паучьей сетью и вскоре захватили лицо Рихаро, от чего тот поморщился и опустился голову, возвращаясь к тому, чтобы запомнить новую обстановку с первого раза.
Внимательный взгляд уловил замедление Босса и Рихаро посмотрел вперед, через его спину. Дом выглядел заброшенным и пустым. Шинджи привык к тому, что его места работы пусть и не отличались особой  чистотой, но выглядели прилично и достаточно удобно. Суджи же привел его в место явно непригодное для жилья. Слишком пустым и хрупким выглядел дом, не смотря на свои размеры. Брюнет невольно поежился, но скорее от холода, чем от мрачности построения, в которое он с опаской ступил внутрь – Босс услужливо пропустил его вперед. Он сказал, что здесь была лавка, но парень с трудом верил в её существование. Дом совершенно не был похож на тот, в котором могли когда-то что-то продавать или обслуживать клиентов. Отнюдь, будущий риппер не имел ввиду то, чем он занимался на своей предыдущей работе, а вполне те самые бытовые мелочи, присущие нормальным людям. Обстановка изнутри ничем не отличалась от наружного вида в целом. Скупо и пыльно. Пусто. Лишь лестница, на которую потянул его Босс, казалась единственным живым место в этой обители мрачности. Полы под его шагами отвратительно скрипели. Сколько же лет этой, так называемой «лавке»?
Он не успел толком осмотреть второй этаж, но пообещал себе при первой же возможности изучить его, как и сам весь дом в целом. Сейчас некуда торопиться, впереди ещё было достаточно времени, чтобы освоиться на новом месте.  Комната, в которую его завел Суджи, похоже, была единственным обжитым местом. Здесь был другой воздух и атмосфера. Здесь пахло Боссом. Логово убийцы потрошителя, с которым всего несколько часов назад он познакомился в переулке! Склонив голову и едва ухмыльнувшись, Шинджи подошел к окну, разворачиваясь и запрыгивая на подоконник. Садиться на кровать он не решился. Все же брюнет решил соблюдать некую осторожность и определенные рамки в поведении со своим Боссом. Да и потом, на нем грязная мокрая одежда, а пачкать лежанку хозяина ему вовсе не хотелось.
- Не беспокойся, мне приходилось жить в более убогих местах. – парень провел ладонью по стене. Она была теплой, поэтому брюнет тут же облокотился на неё. – Если это возможно, то я хотел бы сам обустроить свой будущий ночлег. Но мы можем сделать это вместе, я не возражаю. – Шинджи внимательно следил за тем, как белобрысый парень ставит чайник на плитку. От чая он не отказывался. В горле давно першило и очень хотелось пить, а чай ему вполне нравился.
- Они платили много. Иногда не платили вовсе. Меня не волнует цена, я уже говорил это ранее. – Рихаро тихо рассмеялся. – У меня есть деньги, только за ними нужно сходить, если они мне понадобятся. Но я не нуждаюсь в них.
И это была чистая правда. Все заработанные деньги Шинджи хранил в одном единственном месте – на кладбище, под могильной плитой одного человека, которому был обязан посмертно. Раз в пару месяцев он приходил туда, чтобы пополнить свою «казну» или, наоборот, взять оттуда. Это уже стало привычным ритуалом за последние десять лет с момента его смерти. При всем своем цинизме к окружающим Шинджи не мог забыть человека, который помог выжить в этом мире, научил его и привил к своеобразному картинному искусству.
- Возможно, я покажусь бестактным, но все же позволь задать вопрос. – брюнет удержал небольшую паузу и продолжил. – Кто ты? И каковы твои желания? К чему ты стремишься? Мы познакомились всего несколько часов назад и это естественно, что ни я, ни ты не доверяем друг другу. Ты одобрил моё увлечение, более того я прекрасно видел, как ты наслаждался тем, как я работал и сам видел, как ты потрошил проститутку. Но я искренне хочу знать, что ты за человек.
Брюнет спрыгнул и вплотную приблизился к Суджи. Рихаро был выше его на половину головы, но не смотрел на него сверху вниз. Он смотрел на него, как на равного. Подняв руку и положив ладонь на щеку Босса, он огладил её и двумя пальцами приподнял за подбородок его лицо, разглядывая глаза белобрысого. Красные. Словно окрашены кровью. Чужой кровью.
- Ты убивал. Очень многих, что сбился со счету? – уголки губ опустились, Рихаро чуть отступил назад, с горькой усмешкой смотря на Босса. – Ты участвовал в войне, да?

Кирихаро замер, когда его ладонь обхватила рука Суджи. Глаза следили за взглядом напротив, не теряя зрительного контакта и на периферии отмечая, как тот расстегивает пуговицы. Склонив голову, Шинджи ощутил прохладу и неровности чужой кожи под пальцем, которым в данный момент руководил белобрысый. Когда тот заговорил, брюнет слегка нахмурился, показывая легкое замешательство и непонимание. Название битв ему ничего не говорило. Возможно, он слышал о них из разговоров клиентов, но в географии и прочих мелочах он силен не был. Гораздо интереснее было проводить пальцем по затянувшимся шрамам, у которых была своя история и жизнь. Они носили определенное воспоминание и складывались в саму сущность личности. Брюнет не смеялся и слегка отстранился, когда его новый знакомый отпустил его руку. Он не видел причин для такой эмоции, но понимал, что у каждого человека может быть свой метод выражения чувств. Сейчас всё его внимание занимал лишь рассказ Суджи. Его жизнь, которую, закрыв глаза, Рихаро увидел столь явно, словно сам побывал там же, где и белобрысый.
Брюнет молчал, вслушиваясь и запоминая. Он отмечал про себя важные факты, следил за интонацией и улавливал малейшие изменение в голосе, паузы и остановки. Рихаро не перебивал, позволяя говорить лишь то, что Суджи считал необходимым рассказать ему. У каждого есть такие моменты, которые хотелось опустить. О которых не хочется говорить, от воспоминаний которых остается лишь нервный зуд в душе. Шинджи понимал и не настаивал.
Забытый чайник резко дал о себе знать. Брюнет отмер, открывая глаза и делая шаг назад, отворачиваясь. Слушать и пропускать через себя чужую жизнь, полную разного рода переживаний и эмоций, не то, что привык ежедневно делать Кирихаро. Он провел ладонью по своему лицу, стирая испарину и приводя участившееся дыхание в норму. Слегка повернув голову, Рихаро пронаблюдал, как Суджи заваривает чай. Вроде бы, обычная процедура, но каким отточенным движением рук он это делал! Шинджи признал нового знакомого ещё более интересным. А ещё очень хотелось закурить.
- …Один человек обидел меня.
Он непроизвольно усмехнулся. Брюнету стало интересно, кто то существо, которое смогло обидеть такого человека, как Суджи. Интонация голоса и весь напрягшийся вид Босса говорили о том, что данная тема была, пожалуй, самой важной в его нынешней жизни. Опасной и «больной» одновременно. Шинджи пожал плечами, но задавать вопросов пока не стал. Успеется.
Естественно, брюнет ожидал, что и ему придется рассказать о себе в ответ. Шинджи не был против. Пусть он тоже никогда никому ещё не открывался и не рассказывал о себе, но чувствовал себя спокойно, словно собирался говорить не о собственной жизни, а о будничном походе в магазин. Возможно, свою жизнь брюнет не считал особенной, чтобы долго собираться с мыслями?
- Моя жизнь не столь насыщена, как твоя.
Шинджи снял сырую водолазку и повернулся спиной к рипперу, давая тому увидеть все в лучшем свете. Большой рваный шрам тянулся по диагонали от правого плеча до тазовой косточки. Брюнет никогда не сможет забыть то ощущение дикой боли, когда ему зашивали кожную ткань. Несколько таких же шрамов на лопатках, нанесенные параллельно друг другу острой шпилькой для волос. На пояснице, чуть слева над ремнем брюк кунаем высечено кандзи «смерть».  На противоположной стороне, повыше, почти что сбоку было полностью высечено женское имя «Мияко». Брюнет прекрасно помнил, с каким выражением лица она старательно проводила острием оружия по его тонкой мальчишеской коже. Пусть шрамы давно затянулись, приобрели бледноватый вид, но их все ещё было видно. Надо ли говорить, что чувство боли у него давно притупилось? Могло сложиться ощущение, что он тоже участвовал в войне. Нет, у него было другое поле боя. Может, менее опасное, чем полчище пришельцев, но мучительную боль он испытывал в таком же количестве, как и воевавшие самураи. И в большинстве своем лишь только от одного человека.
- Я не знаю, кто мои родители. Знаю, что меня оставили в не самом благополучном квартале, а подобрала меня и воспитала та, кто стала моей старшей сестрой и учителем. Она была красивой шлюхой и пользовалась спросом во всем квартале. Все шрамы на спине – её рук творчество. За непослушание, за хорошо изученный урок, за доставленное ей удовольствие. Именно с ней я впервые переспал в возрасте восьми лет, именно она научила меня видеть в людях картины, именно она научила меня убивать и потрошить. Всё что я умею делать, это же могла делать и она только в пару раз изысканнее. Она не видела во мне человека, она видела во мне мужскую версию себя и просто создавала копию. Видишь, даже начеркала свое имя, - брюнет пальцем провел по правому боку, ощущая под подушечками неровности шрама, - Даже имя мне дала то, которое хотела носить сама. И не смотря на намеренно причиняемую мне боль, я любил её и боготворил, совершенно закрывая глаза на всё остальное. Я слышал за своей спиной разговоры других проституток, проявляющих жалкое сочувствие к «миленькому юноше, которым пользовалась главная стерва притона». Следующей ночью я их всех перерезал. Мне было тогда одиннадцать.
Шинджи слабо улыбнулся, ненадолго замолкая и непроизвольно сглатывая, ощущая сухость в горле. Брюнет знал, прекрасно знал, что был лишь игрушкой. Но он все равно любил её, не понимая в том возрасте, что это была всего лишь привязанность. Он не знал остального мира, потому что его миром была та, кто его вырастила.
- Я тогда испугался и сбежал, но вернулся уже следующим утром. В смерти других проституток обвинили сестрицу и наказали её, связав и заставив выпить яд. Я был зол на себя и бессилен. Мне позволили забрать её тело и достойно похоронить. Она могла сказать, что это сделал я. Лишь потом я понял, что она просто хотела защитить свою копию. С тех пор я странствую по стране, из города в город, не задерживаясь надолго. Все что я умел делать – это убивать, играть с наивными людьми и рисовать на них картины, предпочитая творить лишь на мужчинах. Для меня существовала только одна женщина, а к остальным у меня нет ни малейшего интереса. Собственно, к мужчинам у меня тоже нет интереса, кроме картинного.
На этот раз брюнет замолчал окончательно, давая Суджи переварить услышанное. Он не считал свою историю выдающейся, такое могло происходить сплошь и рядом в военное время. Он по-прежнему не винил сестрицу, зная, что та тоже была жертвой, которой просто не повезло. Это не оправдания, Шинджи никогда не находил оправдания к её действиям, он принимал факты и жил дальше.
- А-а-а, у нас не самое лучшее прошлое. – брюнет взлохматил свои короткие волосы и привычным спокойным взглядом посмотрел на Суджи. – И все же, в этой наступившей эпохе я… - парень помотал головой, - мы живы. Я не был патриотом страны, я не сражался за неё, когда она пала под натиском вторженцев и мне совершенно не знакомы чувства тех, кто это испытывал. Я понимаю это по-своему. И, как бы глупо это не прозвучало, но я во многом тебя понимаю.
Брюнет фыркнул и накинул на плечи сырую кофту, садясь прямо на пол и прикладывая ко рту пальцы. Хотелось курить.

Ладони грел остывающий чай. Кажется, напряжение и адреналин после побега спадало совместно друг с другом и возвращало ощущение окружающей его температуры. Тело остывало и приходило в норму. По-прежнему хотелось курить. Рассказывать о своей жизни, как о каком-то давно забытом событии было действительно не сложно, но почему-то вытягивало все силы. Он не мог выбросить из головы большую часть своей жизни. Не мог выбросить память о сестре, пусть и всё ощущение мнимой любви притупилось с годами, а привязанность посещать её могилу каждый четвертый день в месяце также оставалась. То ли это было вбито в брюнета шрамами на спине, то ли просто не хотелось окончательно забывать о ней. Шинджи не особо об этом задумывался и предпочитал плыть по течению вперед.
Суджи, несмотря на безумный и слегка странный вид, приносил спокойствие и уверенность. Рихаро ощущал не привычную апатичность, а вдохновение и прилив сил от того, что всё ещё только начинается и его прежней жизни скитальца настал конец. Пусть сейчас он не до конца понимал, что  заставляет его сидеть здесь, в заброшенном доме и изливать не самое замечательное прошлое человеку, которого он знал всего несколько часов. Или же знал всю жизнь? Могло ли случиться так, что они двое – просто нашедшие друг друга бродяги? Одинокие волки, оставшиеся без стаи, которым и оставалось, что только волочить жалкое существование в увядшей стране среди тех, кто никогда не поймет их. Пусть так. Брюнет не собирался уходить. Он не уйдет. Не от этого человека, который с первого взгляда понял его и распознал в нем «своего».
Взгляд с чая поднялся к лицу белобрысого маньяка. Что-то щелкнуло в сознании брюнета и безразличность в глазах зажглась особом огоньком, от которых они азартно заблестели. Хитрая полуулыбка расползлась по бледному лицу, а легкий кивок головы послужил согласием.
– Перевернуть мир? Звучит заманчиво. Я бы очень хотел показать каждому существу на этой планете, насколько красиво и особенно его тело, когда оно окрашено кровью. Ведь это настолько прекрасно, что даже шедевр известного художника померкнет перед красотой на натуральном полотне.
Рихаро сделал глоток чая, перекатывая языком и запоминая его вкус. Он порывисто встал, аккуратно держа в руках чашку и пройдясь по помещению от двери до окна, и снова вернувшись на то место, где сидел до этого.
– Страх – это хороший ингредиент при сотворении картин. Чем больше человек боится, тем прекраснее его потрошить. Нет ничего трепетнее, чем ощущать под своими руками дрожащее тело. Нас должны запомнить. О нас должны говорить. И мы сделаем так, да, Босс? – брюнет с уважением посмотрел на Суджи, прикрывая глаза и большими глазами допивая оставшийся чай. Открывая глаза, он с сомнением посмотрел на свою одежду. Она по-прежнему оставалась сырой от дождя, находится в ней было некомфортно. Брюнет посмотрел на Широ, обдумывая, наглеть и попросить ли у Босса одежду, или подождать до завтра, сходить и купить новую. Но дискомфорт превышал, всё-таки находится в мокрых шмотках – это так, словно к тебе прилепился и обсасывает большая мокрая слизень.
– Бо-о-осс, - протянул брюнет, проходя и ставя пустую чашку на стол и поворачивая голову, – у тебя не найдется лишней одежды? Мои сырые вещи причиняют некий дискомфорт. Их бы посушить где-нибудь.
Шинджи мог снять с себя все и ходить голым, не смущаясь ни себя, ни Суджи. И все же было прохладно после купания под дождем и можно запросто подхватить простуду, чего Шинджи терпеть не мог, пусть и болел редко.